На краю бездны

Мойра вывела на экран картографию GPS Ван Юня. По-прежнему никаких сигналов. Что случилось? Интересно, где сейчас Джулиус, Регина и Туве? Ветер в ставнях свистел все сильнее и сильнее.

Она склонилась над экраном и пристально вгляделась в линию перемещений Ван Юня, словно в них содержался ответ. Но ответ на что? На какой вопрос? Это произошло около полудня, когда она кропотливо анализировала жизнь «Черного князя боли», монстра, прячущегося под личиной ребенка. Что-то не складывалось; ее одолевало сомнение, сидевшее где-то в далеком уголке сознания. Ей не доводилось прикоснуться к этому сомнению, но что-то в воспоминаниях о первых днях в Центре ее смущало.

Мойра знала, что пропустила что-то важное. Каков был мотив? Она совсем не разбиралась в особенностях убийц, но ей всегда казалось, что ни у насильника, ни у спонтанного убийцы нет другого мотива, кроме удовлетворения своих инстинктов… А что тогда делать с саботажем DEUS’а? Что за этим стояло? Месть? Приступ внезапной агрессии, согласно наблюдениям доктора Капур? Мойре казалось, что она рассматривает неполную картину. Чего-то не хватало. Она перебирала в памяти все, что удалось найти.

И вдруг от ужасающего гула и грохота дом пошатнулся, а свет мигнул и погас на несколько секунд. Она вздрогнула. Ей в жизни не приходилось слышать таких звуков. Можно было подумать, что вокруг жужжат миллиарды насекомых. Мойра чувствовала, как завибрировал дом, – и мужество изменило ей. Она глядела на компьютеры, которые снова включались один за другим: наверное, после отключения электричества сработали реле резервного аккумулятора. Сердце у нее пустилось в галоп. Чудовище… Оно уже здесь… Ставни на огромных окнах так стучали и стонали, словно с улицы какой-то дикий голодный зверь стремился сорвать их с петель.

На этот раз чудовище уже явилось. Спасаться бегством поздно…

Стол дрожал у нее под пальцами, словно дом попал в зону землетрясения. Но Мойра пыталась успокоить себя: это низкие частоты, стены вошли в резонанс с бурей. Волноваться нечего… Дождь ударил в ставни с такой силой, что возникло впечатление, будто это пожарные брандспойты направили струи воды прямо на дом. Она подумала, что находится в худшей части здания: лицом к морю, а из моря появлялся Левиафан. Она не особенно увлекалась библейскими сказаниями, но тут вспомнила и все истории Апокалипсиса, и скончание времен, и десять казней египетских, и Гога с Магогом…

Грохот кругом стоял действительно адский. Но Мойре удалось сосредоточиться на экранах – и на тех сомнениях, что ее смутили. На двух лицах Ван Юня. А может быть, это все-таки одно лицо? Что еще? Его геолокации… У нее мелькала какая-то мысль по поводу этих передвижений в GPS, но мысль поднималась из глубин сознания и не успевала достигнуть поверхности. Что же там с его геолокациями? Почему она каждый раз дергается, когда о них думает?

Мойра осознала, что думает не о самих геолокациях, а о тех данных, которые кто-то удалил в день и час преступлений. Что же ее так тревожило? Что она пропустила?…

И вдруг она поняла. Это пришло, как озарение. Как бывало всегда. Она увидела себя в обществе Ван Юня, когда они в пустом отделе обсуждали возможности распознавания цифр. Это было как раз перед тем, как одна из разладившихся «Бешеных собак» нагнала на нее страху на пляже. Ван Юнь уехал из Центра, потому что у него не было разрешения оставаться после десяти чесов. Мойра снова перебрала одну за другим все локации GPS и сравнила их с информацией, которой располагала о последней жертве, Кристи Сью. Судя по всему, ее похитили из Центра, о чем говорил анализ следов почвы и растений, найденных на месте преступления. А затем перевезли в портовый контейнер, где замучили до смерти. Это сведения из прессы. По данным полиции, она скончалась между десятью вечера и полуночью, но более вероятно – в начале этого отрезка времени. А это означает, что похитили ее около девяти часов. Фактически данные GPS о перемещениях Ван Юня были удалены из компьютера совершенно точно между девятью и одиннадцатью часами, а потом он появился около одиннадцати тридцати в Вань-Чае. Для того чтобы доехать на метро от порта до дома, ему был нужен час. Казалось бы, удаленные данные только подтверждают его виновность, если б не одна деталь: в этот вечер, ровно в десять, Ван Юнь как раз распрощался с Мойрой. Конечно, он мог выехать из Центра в десять, похитив Кристи Сью чуть раньше, и убить ее в контейнере около полуночи. Но, во-первых, он не успел бы доехать до дома к половине одиннадцатого. И, во-вторых: зачем было ему удалять данные между девятью и десятью часами, если именно эти данные обеспечивали ему алиби, поскольку он был с Мойрой?

Объяснение может быть только одно: данные стер кто-то другой, чтобы подставить Ван Юня.