На краю бездны (СИ)

— Выгоднее отправить девчонку на тот свет и получить через полгода свои деньги. Она подписала документы, после ее смерти все вернется ко мне. Я не могу отдать ее Черту, она ключ к моей сокровищнице. Если он узнает, где хранятся деньги, надавит на Яну, и она поставит подпись… А тогда все уйдет к дьяволу… Или еще хуже, ее братец вычислит раньше времени все счета. Я не могу так рисковать. Проклятье!

У меня мороз пробежался по коже. Иван допустил мысль о том, чтобы меня убить!

— Пригласи Боярова, я сегодня же все подпишу, чтобы больше не быть твоей копилкой. Я же говорила тебе, давай разойдемся, но ты поступил по-своему, — проговорила с волнением.

Почему он впутал меня в свои дела? Я ведь этого не хотела. Что за эгоист? Как я его вообще могла в прошлом полюбить? Он же только о себе думает!

По его взгляду Тарасова поняла, что он все уже решил для себя. Ваня видел только один выход — грохнуть меня. Чтобы его деньги наверняка никому из недругов не достались. Алчность затмила его глаза, ведь были и другие варианты, но он их просто не хотел рассматривать. Тарасов находился во взвинченном состоянии. В его глазах промелькнула решимость. Рука с пистолетом выпрямилась и нацелилась в мою сторону, а потом прогремел выстрел, и я зажмурилась от страха. Тихий стон Виктора пробрал меня до костей. Я распахнула веки, осознала, Громов меня успел заслонить собой. В его руке тоже был пистолет, и Витя выстрелил, попал Тарасову в живот.

Началась перестрелка, люди Громова стреляли в тех, кто был верен Ване. Я с ужасом смотрела, как белый снег окрасился алой кровью, и не могла вдохнуть. Меня сковал шок. Ваня, держась рукой за живот, рухнул на колени, и бросил на Виктора удивленный взгляд, он не ожидал, что Громов убьет единственного родственника. Взгляд Тарасова стал стеклянным, и я поняла, этот мужчина умер. Ледяной пот струился по моей спине. Виктор рядом со мной покачнулся и рухнул на снег. Он зажимал рукой кровоточащую рану под ребрами, чуть ниже сердца.

Меня трясло как в лихорадке. Я в жизни не видела столько крови. Выстрелы стихли. Слышались лишь ругань и стоны раненых. Кто кого там убил, меня не волновало, я не могла оторвать взгляда от побледневшего лица Громова. Этот человек спас мне жизнь. В висках пульсировало. По щекам катились слезы.

— Витя, — выдохнула испугано. — Господи! — я зажала рот рукой, пытаясь удержать рвущиеся рыдания.

Громов протянул окровавленную руку и погладил меня по щеке. Улыбнулся, посмотрел теплотой и любовью.

— Моя маленькая, — прохрипел он. — Прости, что не смогу уберечь от Черта. Будь моя воля, я бы их всех убил, лишь бы они не мешали тебе жить.

— Витя, Сергей Иванович не причинит мне вреда, я его дочь. Он боится, что об этом кто-нибудь узнает, поэтому выставил меня своей любовницей. Мне больше не угрожает опасность, — прошептала я, прижимая его руку к своей щеке.

Хоть Чертков и просил никому не говорить о нашем родстве, я посчитала, что Громов должен об этом знать. Я доверяла этому мужчине, к тому же, он спас меня от пули, загородив собой.

На территорию заехали машины, которые сопровождали Черткова, только в этот раз без отца. Снова началась перестрелка. Как оказалось, не все люди Тарасова были мертвы. Где-то вдали послышался вой сирен.

— Поблагодари от меня свою соседку Таню, — прошептал Громов, тяжело вздохнув. — Она увидела в окно, как тебя запихнули в машину к Тарасову и записала номера. Позвонила в полицию и мне. Ей мастер, когда сменил замки, оставил мою визитку на всякий случай. Благодаря ей, я узнал, что Ванька тебя забрал.

— Витя, умоляю, молчи. Тебе силы нужно беречь, — прошептала я, дрожащими руками вытаскивая из его кармана сотовый телефон.

Я вызвала скорую помощь, благо Громов назвал адрес, где мы находились.

Виктор прикрыл веки, а я испугалась, что он умер. Похлопала его по щекам и облегченно выдохнула, когда он открыл глаза.

— Не смей умирать у меня на руках, — рыдая, прошептала я.

Вой сирен раздался ближе, а мне было все равно. Я боялась, что Громов не выживет.

— Маленькая моя, — проговорил он, еле-еле держа веки открытыми. — Прости меня за все.

Его сознание отключалось, а я рыдала в голос, ничего не замечая вокруг.

— Витя, я тебя за все прощаю. Слышишь? За все. Только не умирай, — глотая слезы, бормотала, пытаясь зажать рану в его груди.

Громов одной рукой обхватил мой затылок и притянул к себе. Я не сопротивлялась. Его холодные губы накрыли мой рот. Я не знаю, откуда этот человек брал силы. Поцелуй хоть и получился мимолетный, легкий и нежный, пробрал меня до костей. Я ощутила на клеточном уровне любовь этого мужчины к себе.

— Спасибо, — прошептал он и потерял сознание.

Я не поняла, за что он меня благодарил? За прощение или за то, что позволила поцеловать?