На краю Дикого Поля. Часть 1

Ну что мне остаётся делать, со связанными-то руками? Дождался, когда татарин подойдёт, да и вмазал ему промеж ног сапогом. Кстати, отличный сапог – зелёный, из незнакомой кожи, с тиснением, а носок сапога окован узорчатой серебряной пластиной. Второй ногой ударить не смог потому что шпора в земле увязла, за корни зацепилась. А чего хотел дурной татарин? Что я буду лежать и ждать когда меня зарежут? Нет, лучше уж я сам на его могилке спляшу.

Татарин отлетел в сторону, но быстро встал, и враскорячку бросился опять на меня. Ножик он так и не выпустил из рук, и за мошонку (после такого-то удара!) не ухватился. Броситься-то он бросился, но не добежал: откуда-то прилетела стрела и воткнулась ему в живот. Второй татарин вскочил на лошадь и поскакал в сторону, но тоже недалеко успел: две стрелы, одна в шею навылет, а другая в спину, сбросили его на землю. Татарская лошадь тут же остановилась и принялась щипать траву, совершенно не обращая внимания на остывающего хозяина.

Из-за молодого ольшаника показались трое моих спасителей. Это были бородатые мужики в довольно выцветших зелёных кафтанах, суконных шапках того же цвета, на ногах – тяжелые крепкие сапоги. У переднего в руках короткое копьё с широким лезвием, на боку висит сабля. Двое других с луками в руках. Тетивы не натянуты, но стрелы наложены, в зубах держат ещё по стреле. Внимательные глаза сканируют окружающее. На меня они глянули только вскользь: оценили, что не враг, что не ранен, что срочная помощь не требуется, и продолжили движение. Я слегка обиделся: а почему мужики не бросаются меня спасать, но подумав понял: татар двое, а лошадь только одна. Значит, где-то рядом должен быть ещё один или несколько бандитов с остальными лошадьми. Даже я знаю, что по степи на одной лошади не ездят, нужны заводные, а на боевых конях, так вообще кроме как в бой да на смотр, да покрасоваться и не ездят. По возможности, конечно. Пешком-то по степи передвигаются, разве что, в отхожее место, потому что только оно в степи близко, а остальное, даже близкие соседи, далеко.

Мужики не зря сторожились. Из-за поворота оврага выскочили двое верховых, на ходу целящиеся из ружей. Я четко видел, как как татары, почти синхронно навели свои ружья и плавно потянули спусковые крючки. Но… выстрелы грянули с задержкой, и в это время наши лучники (для меня они уже стали своими. Давно. Несколько секунд назад) прянули в стороны, и послали свои стрелы, да не по одной. Правый татарин уже валился со стрелой в глазу, а левый с двумя, по штуке в каждом плече. Наши резво рванули вперед, мимоходом ткнув ещё живого татарина копьём в горло, и скрылись за поворотом оврага. Вернулись быстро, минут через пять, довольные, с десятком лошадей, привязанных уздечками к длинной верёвке.

Пока они там воевали, я кое-как встал.

Один из мужиков, по виду главный, на ходу вынимая нож, пошел ко мне, а остальные принялись раздевать трупы татар, складывая в кучки оружие, одежду, а отдельно – кошели, разной степени наполненности. Главный же мужик… Стоп! Я не должен называть этих воинов мужиками даже мысленно и про себя. Если ненароком ляпну такое слово, то в лучшем случае получу словесную отповедь, а в худшем – клинок в брюхо, так как нельзя в эту эпоху называть воина крестьянином, смердом. Сословное общество, у него свои законы.

Главный из воинов подошел ко мне. Несколько секунд мы молча рассматривали друг друга, и увиденное мне понравилось. Передо мной стоял статный, крепкий мужчина выше среднего роста. На вид лет сорока, русоволосый, голубоглазый, с мужественным, обветренным лицом, украшенным аккуратно постриженными усами и бородкой. Хорошее лицо. Мужественное. Я повернулся к нему спиной и протянул связанные руки. Кожи коснулось лезвие ножа, одно движение, и обрезки веревки упали на землю.

– Кто таков, добрый человек? – голос у воина тоже хороший: сильный, твердый, приятный. Командный голос.

– Извини, доблестный воин, но этого я тебе сказать не могу – вижу, как брови воина хмурятся – потому что сам не знаю. Я только что пришел в себя, и даже имени своего не помню.

– Хм… Ладно, разберемся позднее. Видимо у тебя от удара память отшибло, эвона какой кровоподтёк на голове. Впрочем, и так видно по одежде и речи, что непростой ты человек. Поедешь с нами.

– Как будет угодно, я и сам хотел просить о том же. От всей души прошу принять мою благодарность за спасение от разбойников. И хотя я не помню своего имени, прошу тебя, доблестный воин, назвать своё, чтобы я мог знать, за кого вознести молитвы.

– Я всего лишь выполнил свой долг – учтиво отвечает воин. Моя речь ему явно пришлась по душе. – Имя моё князь Сергей Юрьевич Мерзликин.

– А в какой местности мы находимся?

– На границе Северской земли Русского царства и Дикого Поля. Речка, у которой мы стоим, именуется Ольшанкой.