На краю Дикого Поля. Часть 2 (СИ)

  - Дорогие мои товарищи, думаю, что вы все за ночь пришли к тому же выводу что и я: врага надо бить по частям, благо что наш супротивник рассеян на огромном пространстве, и быстро собрать силы в единый кулак не в состоянии. А мы напротив, все силы имеем единым кулаком, который мощнее любой из частей вражеских сил.

   На лицах некоторых командиров проступило явственное облегчение: им такие мысли явно не приходили в голову. Хорошо же! Возьму этих товарищей на карандаш, и когда возникнет вопрос об их служебном росте, этот момент сыграет немалую роль в их судьбе.

  - А сейчас, товарищи, - заявил я в конце выступления - мы с вами наметим очередность действий по разгрому врага.

   И пошла нормальная штабная работа: мы вовсю считали свои и вражеские возможности, планировали варианты действий для тех или иных ситуаций: врага не надо недооценивать, однако и переоценивать его мощь совершенно неразумно.

  Работа эта затянулась на четыре дня, а потом небольшие отряды пароходов в сопровождении крейсеров двинулись на зачистку всех известных пиратских баз и стоянок. В море вышли ряженые под купцов парусники-ловушки, и в первый же выход собрали неплохой улов: пираты бросались на абордаж, а на паруснике их поджидал тёплый приём со стороны иранских бойцов, хорошо обученных русскими морпехами. Самих морских пехотинцев в этих ловушках использовать было нельзя: белые лица русских слишком заметны, а вот смуглые иранцы вполне подходят, и не выделяются на общем фоне. В одной из операций поучаствовал и я. Всё было по уже отработанной схеме: нашджалбауттащился в южном направлении, пока ранним утром на нас не напрыгнули пираты. Я как раз пил кофе в обществе капитана и штурмана, когда сигнальщик доложил о приближении двух доу и самбука.

  - Подъём абордажной группе! - вполголоса скомандовал капитан и потянулся за следующим рогаликом.А чего отказывать себе в маленьком удовольствии? - до стычки ещё минут двадцать, как бы не больше.

  Вестовые метнулись в кубрик к абордажной команде, и вскоре экипированные бойцы, без шума и лязганья оружием, укрываясь за высоким бортом, заняли боевые позиции. Пираты стремительно подвалили с обоих бортов, в воздух взвились абордажные крючья...

  - Совсем дурные. - заметил капитан, повернувшись ко мне - Не насторожились, видя, что на нашем кораблике полная тишина. По уму мы должны метаться и готовиться к отражению атаки.

   Как только крючья впились в борта, и пираты подтянули свои доу к нашемуджалбауту, причём проделав это с удивительно синхронно, своё слово сказала наша абордажная команда: с кормы и с носа рявкнули картечницы - Ррдах! Ррдах! Ррдх! А потом после малой паузы опять - Ррдах! Ррдах! Ррдх! Это заранее заряженные картечницы сказали своё слово, уполовинив силы нападающих. Одновременно, с кормы и с носа начали резво лупить стрелки, выбивая пиратов, при этом стараясь не задеть пиратских офицеров, которые нам пригодятся чуть позже, и желательно в ещё живом виде.

   Самбук немного приотстал, и судя по всему, так находился главарь этой маленькой пиратской эскадры: с него подавали какие-то знаки, а с мостиков атакующих доу на эти знаки оглядывались.

  - Товарищ капитан, а не надо ли придержать этого странного типа на самбуке? - тихо сказал я, тонув за рукав капитана.

  Тот оглянулся, мгновенно оценил обстановку и скомандовал:

  - Артиллерии бить по самбуку, не дать ему уйти!

  В ответ послышался крик артиллерийского офицера, подтверждающего, что приказ принят, и три пушки: две ретирадные и одна с правого борта, которую не заслонил корпус доу, спустя пару минут открыли огонь. Расстояние было маленьким, поэтому одинкниппель продырявил задний парус, а второй подрубил переднюю мачту. Попадание из третьей пушки я не заметил: может и попало куда-то, а может и пролетело мимо, всё-таки это не управляемая ракета, а чугунные ядра, соединённые цепью. Кстати сказать, до меня тут и не применялись таковые шайтан-снаряды, пришлось 'приложить язык', очень технично приписав авторство кому-то из артиллеристов.

  А пушкари тем временем умудрились сделать несколько дырок в районе ватерлинии, и самбук забыв о нас занялся борьбой за живучесть.