На краю империи. Камчатский излом

Как оказалось, ничего обсуждать Беринг не собирался, а просто поставил подчиненного офицера в известность о принятых решениях. В связи с создавшейся обстановкой в острогах он отстраняет от власти камчатского комиссара и его заказчиков. Чтобы «государю ущерба не учинилось», всю полноту власти на Камчатке он берет на себя. То есть он становится временным военным управителем полуострова до присылки правительством настоящего начальника. В соответствии с государевой инструкцией, экспедиция «с поспешанием» возвращается в Петербург. С момента отплытия кораблей из Большерецка командование ею возлагается на старшего офицера лейтенанта Алексея Чирикова. Ему надлежит, переплыв море, отправить корабли обратно. «Фортуну» с местным экипажем из Охотска поведут Никифор Треска и Иван Бутин. Для возвращения «Святого Гавриила» выкликнуть матросов-охотников и мастеровых, а вести судно должен Кондратий Мошков.

– Во дела! – притворно изумился Митька. – Чо деется, чо деется!

– Вот то и деется… – вздохнул офицер. – И не думай, что я выдаю тебе военные тайны – завтра приказ будет обнародован.

– А тут у нас чо будет, не сказывал капитан-та? – поинтересовался служилый.

– Своим «подчиненным комиссаром» капитан назначает какого-то местного десятника. Кажется, его зовут Андрей Шубин.

– Благое дело!

– А еще он, «по здешнему многолюдству», приказывает выкликнуть среди местных служилых и обывателей охотников уехать на Большую землю. Причем уехать с имуществом «без досмотру» и двумя холопами, «коли на холопство их бумаги имеютца». Служилым будут выданы документы о том, что место службы они покинули с разрешения начальства. Об этом тоже завтра все узнают. Попросту говоря, боеприпасы и продовольствие приказано оставить здесь, а людей забрать. Можешь идти собирать вещи, только соседям пока не говори.

– Э-э, Лексей Ильич, – расплылся в улыбке служилый, – по такому-то раскладу мне и тут неплохо будет! Чо мне в Охотске иль Якутске делать?! Ох, порадовали вы меня, ваше благородие, ох как порадовали! Это дело надо отметить – немедля! Последнюю лису пропью, но отмечу!

– Брось ты, Митрий, – вздохнул Чириков. – Пойдем лучше ко мне – я налью тебе чарку. Может, нам с тобой и поговорить больше не доведется.

– За великую честь почту, ваше благородие! – поклонился Митька. – А чо, уходите скоро?

– Капитан не назвал срока, но сказал, что надо готовиться к отплытию в ближайшие дни. Сам понимаешь, я буду занят все вахты.

Они направились к дому Чирикова, и местный народ с удивлением и завистью наблюдал, как известный прохиндей Митька Малахов непринужденно беседует с блистательным столичным офицером.

– Ох, не зря капитан здесь остаться решил! – хихикнул служилый. – Не иначе, ответ за дела свои держать боится!

– Да ничего б ему в столице не было, – задумчиво произнес Алексей Ильич. – Ну, пожурили б, ну, чина не дали… Хочу завтра поговорить с ним: если здесь сложная обстановка, если действительно необходимо присутствие старшего офицера, то я готов остаться, а он пусть возвращается в Петербург!

– А вот этого не надо! – решительно заявил Митька и остановился. – И думать такое забудьте!

– Это почему же?!

Служилый оказался не готов к ответу. Ему пришлось почесать израненный затылок, поскрести бороденку. Это помогло, но не сильно:

– Потому, ваш-бродь, что вы человек честный, не корыстливый. Таким здесь у нас не место. А в Петербурхах, сказывают, честные люди водятся. Вот там с ними и служите! А здесь тока сгинете понапрасну.

– Но Камчатке нужен хороший управитель! – возразил лейтенант.

– Тока не ты, Лексей Ильич, – извиняй за правду! Тута распоследний край державы Российской. У державы сей интерес такой, а у людишек тутошних – иной. Камчадальцы добром платить ясак не хотят – не в радость им это. Казаки без корысти служить тут не могут – им и жалованье-то годами не дают. Начальство воеводское на окупах богатеет, а само платить не любит. Однако ж живем как-то – рука руку моет. А поставь тебя, безгрешного, командиром Камчатки, так ты враз всем врагом станешь! Схарчат тебя, с дерьмом смешают, во всех винах завиноватят – моргнуть не успеешь!

– Предложи что-нибудь лучше!

– Чо тут ложить-та? – усмехнулся Митька. – В самой державе надобно лад устраивать! Чтоб меха собольи да лисьи более ей не надобны были! Тогда и у нас тут, глядишь, справная жисть начнется.

– Что ты говоришь такое?! – изумился лейтенант.

– А чо? – не смутился служилый. – Вы ж сами сколь раз Европы поминали! У них там соболей да лис, кажись, не водится, верно? Однако ж и армии ихние воюют, и корабли плавают, и пушки ихние стреляют, и дворцы всякие имеются, верно? Обходятся, значит, без ясака, без новых землиц, а?

– Кое-кто действительно обходится… – ошарашенно подтвердил офицер. – Но у них другие порядки, там люди по-другому работают!

– А наши – православные – чем хуже? – напирал Митька. – Вон мастеровые с Козловым какой тут корапь воздвигли! На пустом, считай, месте, в холоде и голоде, топором да стамеской построили! Может, коли порядки правильные завести, коли волю людишкам дать, так и у нас, как в Европах, станет?