На краю Империи

Когда уже совсем по темну в сарай пробрался Федор, чтобы перемолвиться с подопечными, он обнаружил только Николая. На вопрос, где Павел, Николаша небрежно махнул рукой в сторону дальнего угла сарая и проговорил:

– Херувимчик, что с него взять?!

– Что вы творите, негодяи! А если хозяин застанет? Что делать будете? Здесь нет папы-генерала, который за чуб оттаскает, но выручит.

Николаша философски протянул:

– Что будем делать? Тикать, наверно. Да ты не бойся, Федор Ильич. Если что случится, твое дело вещички наши и коней вывести в ближайший лесок по дороге, а мы уж сами как-нибудь выберемся.

– В гроб вгоните, ребята! Я за вас отвечаю перед генералом.

– Сами ответим, Федя. Ты не бойся, иди спать. Переодеваться и выбрасывать вонючую одежду будем уже завтра. Правда, Грушеньке запахи не очень мешают. Иди, Федор Ильич, мы тут разберемся. Все по очереди. Не обидим девушку тоскующую.

***

Федор думал, что эта ночь не закончится никогда. Утром он с тревогой смотрел на хозяина и его дочку, но никаких признаков недовольства не увидел.

После стремительного завтрака он вывел коней во двор, долго прилаживал груз, надеясь, что сорванцы его увидят, и скорым шагом поехал к ближайшему леску по ходу из городка. Но его остановили чуть раньше.

Довольные, как могут быть довольными нашкодившие парни в семнадцать лет, его подопечные встретились на выезде из города. Они весело шли по дороге и жевали еще горячие пироги – такие же, какими сегодня Федор завтракал на постоялом дворе.

– Федор Ильич, голубчик! Давай речку найдем или прудик какой. Помыться нужно, да одежку сменить, а то уж больно… амбре.

– Шалопаи! Да чтобы я хоть раз вам что-нибудь эдакое позволил! В гроб вгоните!

– Не надо никуда вгоняться! Все же хорошо и все довольны? Отдай мне моего Виконта. Мой мальчик соскучился без дурного хозяина, – Павел обнял морду своего весело гарцующего коня, отдал ему остаток пирога и вскочил в седло.

Вскоре оба озорника уже мчались по полю.

***

До Москвы доехали не торопясь за десять дней дружно и без особых приключений, если не считать приключениями бегство от сурового вида мужика. Братья не сразу его заметили, когда совершили набег на поле с подсолнухами. Семечки были почти пустыми, удовольствия не принесли, но забраться на поле и открутить головку подсолнуха братьями нужно было позарез. Суровый мужик не догнал, семечки в деревне покупать не захотелось, поскольку это слишком просто и неинтересно, зато удалось помочь милой девушке собрать разбежавшихся гусей и сорвать сладкий поцелуй за помощь.

В Москве дядька Авдеев отправил на городском почтамте свой отчет генералу и получил от него послание. Прочитав письмо, улыбнулся в усы и хмыкнул, многозначительно глянув на братьев. На вопрос: «Что же там написал батюшка и дядюшка», отвечать не стал, сказав, что не велено. Николушка и Павлуша получили письма от матушек, полные наставлений и слез по поводу расставания.

В Москве остановились у тетушки Павлуши по отцовской линии. Тетушка обожала племянника и была счастлива встретить путешественников у себя. У нее же решили оставить впоследствии коней, поскольку не планировали брать их дальше.

Ни Федор, ни братья Москву почти не знали, поэтому с удовольствием ходили осматривать многоликий город. Ходили без особого плана, просто шли в произвольном направлении. Парням была интересна жизнь простого люда, до которой родители не допускали, поэтому актерство продолжалось, и на прогулку они выходили в одежде разночинцев. Тетушка удивлялась, даже пыталась спорить и ругаться, но племянник умудрялся ее успокоить очаровательными улыбками и кроткими словами, что так надо. Антонине Наумовне оставалось только смириться. Даже картуз и косоворотка на ее прекрасном племяннике смотрелись изумительно.

Однажды во время прогулки зашли достаточно далеко в незнакомый ранее район и решили отдохнуть, а заодно поесть в трактире. В заведении было достаточно людно. Казалось, что здесь обитают не самые обеспеченные горожане. Помещение было в меру прокуренным, в меру пропахшим пережаренным мясом и чесноком, в меру грязным.

У парней не было сомнения, что родителям здесь точно бы не понравилось. Потому следовала совершенно естественная в такой ситуации реакция: незнакомо, значит, надо исследовать.

Расположились за массивным деревянным столом. Тут же подскочил половой в довольно несвежем переднике, но с салфеткой на руке. Он взмахнул грязной тряпицей над столом, смахнул крошки на пол и подобострастно согнулся:

– Чего изволите-с?

Николай постарался придать себе максимально солидный вид и веско спросил:

– Что, голубчик, посоветуешь?

– Ежели желаете поскуснее, то извольте селяночку с осетринкой. Страсть как хороша! И расстегайчиков с налимьими печенками.

– Давай, голубчик, уважь гостей.

Половой метнулся исполнять заказ, только его и видно было. Павел развернул лежавшую на скамье чью-то газету, полистал ее, несколько раз фыркнул, наконец возмутился:

– Ну и куда это годится? Тут пишут, на Хитровом рынке инспекцию делали, чтобы определить, достаточно ли чистоплотно продавцы содержать свой товар.