На краю Принцесс-парка

– Он работал в книжном магазинчике, принадлежавшем его отцу. Мы должны были пожениться после войны. – Оливия понурилась. – Он был моей первой и единственной любовью, после него я так никого и не любила. Я вышла за Генри Эппелби, просто чтобы не оставаться в одиночестве. Он был вдовцом, намного старше меня. Я никогда не рассказывала ему о тебе. Он умер, когда мне было всего сорок лет. – Оливия покрутила обручальное кольцо на пальце. – Это был хороший брак: мы абсолютно устраивали друг друга. У нас родилось трое детей, дочь и два сына. Все они уже женаты, замужем и живут своей жизнью. У меня восемь внуков, – с ноткой гордости сообщила она.

– Десять.

Оливия Эппелби вспыхнула.

– Да, десять, если считать твоих дочерей, – сказала она и, наклонившись вперед, внимательно посмотрела на Руби. – Скажи мне, ты счастлива? Я вспоминала о тебе каждый раз, когда видела девочку твоего возраста, а в твой день рождения думала о тебе целый день. Мадж сразу предупредила меня, что это обязательно будет происходить. Мне хотелось знать, чем ты занимаешься и где живешь, но больше всего меня интересовало, счастлива ли ты.

– Пожалуй, я была счастлива чаще, чем несчастна.

– Я рада этому. Что ж, мне действительно пора, я и так без спросу вмешалась в твою жизнь. Должно быть, все это стало для тебя настоящим потрясением. – Оливия зажгла очередную сигарету и стала натягивать свою шубу. – Я понимаю, тебе нужно время, чтобы подумать, привыкнуть к мысли, что в твоей жизни неизвестно откуда появилась мать. Возможно, мы еще когда-нибудь встретимся. Я уверена, нам есть что обсудить.

– Возможно, и встретимся, – холодно ответила Руби.

Оливия Эппелби поморщилась.

– Я оставлю свою визитку. Мне очень хотелось бы получить свадебные фотографии твоих дочерей… то есть моих внучек, – поправилась она, поджав губы. – Ах да, чуть не забыла! Я привезла тебе кое-что. – Порывшись в своей сумочке, Оливия достала небольшую бархатную коробочку. – Это кольцо подарил мне Том, твой отец. Когда-то оно принадлежало его деду. На нем выгравировано «ИМОНУ ОТ РУБИ, 1857». После свадьбы Имона и Руби прошло ровно сто лет… Теперь ты знаешь, в честь кого тебя назвали.

– Спасибо, – сказала Руби.

Она проводила Оливию до двери. Женщины пожали друг другу руки, и Оливия пошла по дорожке к большому сверкающему автомобилю, которого Руби не замечала раньше. Открыв калитку, Оливия обернулась и помахала рукой. В ее согбенных плечах и бледном лице было что-то невыносимо грустное.

«Эта женщина приходится мне матерью! А я обошлась с ней как с чужим человеком», – запоздало подумала Руби.

Вряд ли Оливия рассчитывала, что Руби бросится ей в объятия, осыплет ее поцелуями, но она наверняка надеялась на более теплый прием, чем та сухая вежливость, с которой ее встретили. И уж конечно, она ждала, что дочь с большим энтузиазмом отнесется к идее встретиться когда-нибудь вновь.

Несомненно, Оливия сейчас ощущала горькое разочарование. Интересно, сколько миль ей предстоит проехать в таких расстроенных чувствах? Руби посмотрела на визитку. Место, в котором жила ее мать, называлось Бат – Руби вспомнила, что это городок на юго-западе Англии. Она подумала, что не успела задать Оливии много важных вопросов, не расспросила мать о своем отце, о ней самой.

Ей вдруг захотелось подбежать к машине, уговорить мать остаться, поговорить с ней подольше. Но она не могла этого сделать – то чувство легкого презрения, которое появилось у Руби в начале встречи, так никуда и не делось.

Оливия дошла до машины, открыла дверцу и пригнулась, чтобы сесть в салон.

– Погодите! – крикнула Руби.

Унылое лицо озарилось надеждой:

– Да, Руби?

– Почему бы вам не прийти на свадьбу? Она состоится третьего декабря, в субботу.

– С огромным удовольствием.

– Я вышлю приглашение по адресу на визитке.

Мать Руби села за руль и с улыбкой кивнула:

– Большое спасибо.

Затем она закрыла дверцу, завела мотор и поехала прочь.

– Ты сегодня такая молчаливая, – сказал вечером Крис.

Роб с Ларри повезли девочек куда-то, так что дом был в их распоряжении – если не считать жильцов на втором этаже.

– Я думаю.

– А ты не могла бы думать вслух? Я чувствую себя лишним.

– Прости, – сказала Руби, в качестве извинения сморщив нос.

Она почему-то не могла заставить себя рассказать Крису о визите матери, лишь решила, что, после того как он уйдет, напишет письмо Бет, с которой всегда делилась самыми сокровенными своими тайнами.

– Может, ты до сих пор терзаешься вопросом, какого цвета платье надеть на свадьбу?

– Нет, – засмеялась Руби. – Я решила, что это не важно. Подойдет любой цвет, кроме хаки, – скажем, красный.

Ее всегда привлекали яркие цвета.

– Ты будешь отлично выглядеть в хаки, но еще лучше в красном.

Они, обнявшись, сидели на диване. Крис провел пальцем по линии ее челюсти и сказал:

– У тебя такой волевой подбородок!

– А у тебя глаза святого. Из тебя бы получился хороший священнослужитель. Женщины твоего прихода толпами влюблялись бы в тебя.

– Сомневаюсь, что глаза святого способны ускорить мое продвижение по службе, – сухо заметил Крис.

– А мой волевой подбородок не принес мне особых дивидендов.