На краю пропасти

Узкие бревна колодца рассохлись и обвалились с одной стороны, утащив с собой стойки с крышей и воротом. Игорь бросил вниз камень, чтобы проверить, есть ли в колодце вода. За двадцать лет всякое могло случиться: вода либо ушла, либо заросла тиной, во всяком случае, если колодец долго не чистить, и он сгинет, как и все остальное, за чем долго не ухаживали. Далекий «бульк», раздавшийся снизу, обнадежил: вода в колодце имелась.

– Ну вот, маленькие твари, – пробормотал он, занося мешок со щенками над зевом колодца. – Жизнь – легкая штука! По крайней мере, для некоторых… Сначала ты родился, пропищал и через пару часов умер. Ничего сложного, как видите.

Мешок полетел вниз, и с тихим плеском жизнь исчезла, как когда-то давно растворилась в Волге и жизнь его близких. Прошло пять лет, но каждая мелочь напоминала об этом. Несколько минут мужчина молча стоял, предаваясь воспоминаниям, и собирался уже продолжить путь, как кто-то сзади зловеще прошептал:

– А ну, стоять! Шевельнешься – убью! – голос хриплый, а дыхание – тяжелое, словно неизвестный был давно и неизлечимо болен.

Игорь выругался про себя. Надо же было так вляпаться! Как он мог позабыть о существах, населяющих пусть и не все, но некоторые деревни? И даже, скорее, единичные дома. Должны были уже исчезнуть за двадцать с лишним лет такой никчемной жизни. Кто же сейчас в одиночку выживает, сидя на одном месте? Этих людей, обрекших себя на голодное, полное страха существование лишь потому, что им не захотелось когда-то покидать родной дом, с каждым годом становилось все меньше. И именно поэтому Потемкин потерял всякую бдительность, решив нахрапом проскочить до самого кладбища. Да еще и время поджимало. Мужчина спиной чувствовал, что серые падальщики где-то рядом…

– Что тебе надо? – тихо спросил он.

– Мешок скидывай и вали на все четыре стороны! Мне не нужны здесь потроха, чтобы тварей привлекать. – прохрипел мужчина.

Затем он раскашлялся. Сухо и долго, пытаясь побороть приступ, разрывавший его изнутри. Это дало время и возможность Игорю медленно развернуться к противнику. А очередная молния озарила сгорбленный силуэт с коротким стволом в руках. Не иначе – обрез.

– Ну, что стоишь? – говоривший начал терять терпение. – Считаю до пяти и буду стрелять.

– Ты этого не сделаешь, – очень тихо и уверенно проговорил Потемкин.

– Это почему же? – противник, казалось, захихикал, но Игорь не смог бы утверждать наверняка – так сильно походил этот смех на кашель.

– Рядом бродят серые падальщики.

– Ты! – от возмущения говоривший захрипел еще сильней. – Ты, грязная скотина, привел их сюда! В мой дом! Подверг меня и мою дочь опасн…

– Тихо! Или ты торопишься стать ужином?

– Скидывай мигом мешок! – яростно сказал неизвестный, накалившись до предела. – Клянусь, иначе убью тебя и оставлю им на съедение. А они уж не будут разбираться, сколько здесь было человек перед тем, как они нашли твое вкусное мясо.

Тем временем кашель с новой силой заставил согнуться незнакомца, сверкнула очередная молния, очень вовремя, и этого Игорю хватило, чтобы оказаться рядом с противником. Одной рукой оттолкнул ствол обреза в сторону, а другой упер выступающий из-за полы плаща АКСУ ему в живот.

– Тебе все еще кажется, что я отдам свой рюкзак добровольно? – четко проговорил Потемкин прямо на ухо не успевшему опомниться незнакомцу.

Тот явно испугался. Задрожал так, что это ощутил и Игорь. А на нем, кроме тяжелого войлочного плаща, были ведь еще теплый комбинезон, бронежилет и разгрузка. Жаркие деньки остались давно в прошлом. Сначала ядерная зима года на три завладела миром, потом наступила более или менее сносная погода, когда температура на термометре редко поднималась выше десяти градусов по Цельсию.

– Стой! Прости! Ради дочери! – зачастил вдруг незнакомец. – Ради моей больной доченьки, прошу, не убивай. Мне только лекарство нужно. Один маленький пузыречек какого-нибудь, все равно какого лекарства. Я только ради этого тебя остановил. Ради нее, любимой. Не оставляй умирать, помоги…

– Заткнись!

– Но… Сочувствие у тебя есть или…

– Да захлопни ты свою пасть! – еще злее прошептал Игорь, с силой вдавливая ствол автомата ему под ребра.

Незнакомец наконец умолк, вняв доводам разума и давая Потемкину возможность прислушаться к окружающей тишине. Далекий подозрительный звук больше не повторился. Показалось, наверное, хотя кто ж разберет, когда у рядом стоящего незнакомца грудь разрывается изнутри от невероятных хрипов.

– Тебе повезло, – наконец прошептал Игорь. – Я лекарь. Но в случае чего могу и замочить, причем, не испытывая ровно никаких мук совести. Так что повежливей, и веди уж, а то стоим, ждем здесь незнамо чего, в полной темноте. Да… И отдай-ка ствол мне, пока не поранился.

– Да-да, – пролепетал трясущийся то ли от страха, то ли от болезни незнакомец, передал оружие Игорю и засеменил вперед, удерживаемый за шкирку тяжелой рукой лекаря. – Здесь недалеко. Прямо у кладбища.

«Как удобно, – мелькнуло в голове Потемкина, – в случае появления серых падальщиков будет возможность скрыться».

***