На краю пропасти

Дейл засунул руку в карман и вытащил что-то яркое. Глядя на сверкнувшую на свету вещицу, Лайл вспомнила блестящий предмет, который Алисия бросила Дейлу, когда они остались вдвоем под кедром. Теперь Дейл на раскрытой ладони протягивал этот предмет Лайл.

— Узнаешь?

Это был портсигар, подаренный ею Рейфу на день рождения. На крышке ее почерком было выгравировано его имя.

— Когда ты видела его в последний раз? — спросил Дейл.

Лайл точно знала ответ. Все они сидят на террасе. Портсигар Рейфа — этот портсигар — небрежно брошен на сиденье пустого кресла. Уильям приближается и говорит, что к Лайл пришла Сисси…

— В среду. Как раз перед тем, как пришла Сисси. Дейл кивнул. — А с тех пор ты его не видела? — Нет. — И никто не видел. С тех пор он все время пользовался этой старой дрянной сигаретницей, над которой мы все издевались. Знаешь почему? Лайл слабо шевельнулась. Это движение означало «нет». Дейл швырнул портсигар на край кровати. — Потому что эта штука лежала все время на вершине Тэйн-Хэда, в том месте, где он уронил ее, сталкивая Сисси с обрыва. Сегодня утром Алисия нашла ее там. Она потеряла свою брошь и поднялась наверх, чтобы поискать ее. Это, конечно, совершенно бесполезная затея. Не думаю, что она обронила брошь именно там, — во всяком случае, она ее не нашла. Зато нашла портсигар Рейфа. Он лежал прямо на краю, но провалился в расщелину. Видимо, поэтому полицейские его не увидели, они ведь наверняка все там обошли. Дейл потянулся за портсигаром и снова положил его в карман.

— Он, должно быть, не мог понять, где обронил его. Рейф не будет особенно сопротивляться, когда я ему все скажу. Теперь он в моей власти. Я оплачу ему дорогу, и он может отправиться в Австралию и выяснить, может ли он все-таки получить ту работу, от которой недавно отказался. Лайл испуганным, безнадежным жестом прижата руку к щеке.

— А как же Пелл? Ты не можешь… Дейл, ты не можешь позволить… Дейл поднялся на ноги, подошел к ней и обнял ее за плечи.

— О, мы не позволим повесить Пелла, — сказал он и наклонился, чтобы поцеловать жену.

Глава 42

Лайл казалось, что этот день не кончится никогда. Это яркое солнце и голубое небо — а внутри все объято ужасом и оцепенело. Это внутреннее оцепенение, заглушавшее ощущение агонии, казалось, не имело ни начала, ни конца, словно ужасная карикатура вечности. Лайл была не в силах ни смотреть вперед, ни оглядываться назад.

Как-то Рейф спросил ее, не хочет ли она поехать покататься: «Вверх по склонам, чтобы глотнуть свежего воздуха Ты выглядишь измученной». Дейл ответил за нее: «Нет, она слишком устала». И броню ее оцепенения пронзил зазубренный клинок боли. Лайл даже не знала, отчего она чувствует такую страшную боль. Рейф хочет, чтобы она поехала с ним его голос кажется добрым. А Дейл даже не дает ей времени ответить, потому что боится отпустить ее с Рейфом. А ведь они так часто совершали эти невинные прогулки, прежде чем привычный мир обернулся кошмаром. Боится отпустить ее с Рейфом. Но сама она не боялась. Может, просто потому, что слишком оцепенела, чтобы бояться. Слишком оцепенела, чтобы по-настоящему понять то, что рассказал ей Дейл. Но у нее больше не было сил бороться. Она сидела молча, позволив Дейлу говорить за нее. Долгий вечер все тянулся и тянулся. Все члены семьи собрались вместе. Лайл казалось, что конца этому вечеру не будет.

Когда она отправилась к себе, чтобы переодеться, Дейл последовал за ней. Войдя в спальню, он обнял жену.

— Моя бедная детка, это был ужасный день для тебя, но он почти кончился. Послушай, у меня есть план. Мы сбежим от остальных и спокойно, побудем вместе. Такое ощущение, что последнее время я с тобой вижусь только в присутствии кучи людей. Я, конечно, очень люблю свою семью, но иногда мне так хочется побыть вдвоем с женой, без всяких посторонних. Забавно, правда?

В его глазах засветилась улыбка. Раньше Лайл казалось, что она предназначена ей одной. Эта улыбка всегда очаровывала ее. Но теперь она слишком устала. Веки ее смыкались сами собой. Лайл пошевелилась, но Дейл удержал ее:

— Подожди минутку, и я скажу тебе, что я придумал. Сегодня ночью я снова собираюсь полетать. Я скажу им об этом, а тебе велю при всех отправляться в постель. Это будет примерно в половине десятого, а на аэродром мне нужно попасть только к одиннадцати. До этого времени еще недостаточно темно для настоящего ночного полета. И мы можем сделать вот что: потихоньку ускользнуть на пляж и спрятаться от всех.

Она проговорила очень тихо:

— Я так устала, Дейл.

— Я знаю, дорогая, но там будет прохладно, и мы сможем побыть только вдвоем, вдали от всех — только ты и я. О Лайл, мне так хочется, чтобы ты согласилась! А потом ты будешь хорошо спать.

Лайл была не в силах спорить. Она ответила: «Хорошо, я согласна» — и отодвинулась от него. Тогда Дейл разжал руки.

Когда он заговорил снова, в его голосе звучало радостное возбуждение, как у мальчишки: