На краю пропасти (СИ)

— Хм, — голос оживился. — Ты только это… не подумай там чего лишнего… Что я в душу лезу или секреты выпытываю. Просто интересно чертовски, что за воротами происходит.

— Хреново там, за воротами. Весьма, — у лекаря не было желания продолжать болтовню, но каким-то шестым чувством ощущая необходимость в собеседнике, он говорил. — И тем более, ничего интересного. Можешь сказать, сколько я проспал?

— Несколько часов. Вон, утренний колокол только что «зорьку» отбивал.

— Теперь ясно, почему мне так хреново, и голова раскалывается, — опять пробубнил Потёмкин.

— Ну ты, надо сказать, шороху-то устроил… — меж тем, не унимался голос. — Оборотня завалил! Это ж надо!

— Скажем, не я, а ваш лучник…

— Всё равно здорово! — казалось, словесный поток говорившего ничем уже не остановить. — Как ты его красиво вывел на стрелка! Это ж надо!

— Погоди, — прервал охранника Игорь, не намереваясь дальше выслушивать восторженные возгласы. — У тебя свет есть?

— Чего? — тот явно не понял, что именно от него хотят.

— Свет, говорю, есть? Фонарик, спички, керосинка, может, пиропатрон…

— Ты это… — после недолгой паузы промолвил голос, — кончай выдумывать. Не дай бог, взорвёшь здесь чего-нибудь.

— Да ёлы-палы! — не удержался Игорь. — Мне просто посветить надо.

— А-а-а, — протянул охранник, — Так бы сразу и сказал. А то — пиропатрон, пиропатрон… На вот, от деда достался. Ручной. Только не дёргайся, а то нам приказано стрелять.

За решёткой появился силуэт мужчины, что-то просовывающего сквозь прутья. Игорь встал, ощущая в ногах слабость, и медленно подошёл к решётке. Протянул руку, взял предмет, просовываемый незнакомцем, и только хотел вернуться на место, как тот схватил его за запястье, удерживая. От удивления Потёмкин замер, пытаясь понять, что же хочет от него стражник.

— Слушай, — полушепотом быстро заговорил мужчина, — расскажи вот что… — Он на одно мгновение прервался, размышляя, спрашивать или нет, но потом любопытство пересилило. — Как у вас с девкой? Как она? Ничего? Вроде, милаха. Наверное, очень круто вот так вот, вдвоём…

— Ничего, — проговорил Игорь, отдёргивая руку и отступая к койке. «Неужто в этом краю все такие извращенцы?» — мелькнула мысль, вызывая отвращение и желание побыстрее убраться из данного места. Охранник, разочарованный немногословностью пленника, вернулся к себе.

«Вжик-вжик» — зажужжало механическое устройство, рождая, благодаря усилиям Игоря, свет. Слабый лучик разрезал тьму камеры, теперь показалось и лицо мужчины по ту сторону решётки. Грязные, взлохмаченные чёрные волосы, густые брови и острый прямой нос. Глаза блестели в свете фонарика, а тонкие, сжатые губы, покрытые трещинками, и широкий подбородок указывали на упрямого и волевого человека. Сеть морщин вокруг глаз и старый шрам, рассекающий нос и протянувшийся под ухом на шею, придавали ему необычный, слегка грозный вид.

Игорь, сощурившись от света, ударившего в глаза, развернул фонарь вниз, к грязному, смятому листку бумаги, бережно расправленному. Он медленно начал читать, с трудом разбирая отдельные буквы, так как почерк иногда плясал, словно писавший торопился, а в некоторых местах многострадальный кусочек бумажки вытерся до дыр, так что не всё было возможно разобрать.

«Что можно сказать о мире? Он умер? Погиб в Катастрофе, случившейся двадцать лет назад? Нет! Конечно, нет. Это исключено. Мир жив и будет жить, но уже не в привычном для нас виде.

Думаете, я свихнулся? Сомневаюсь. Я никогда не был прав настолько, насколько сейчас. И это уже стало аксиомой. Но не ваша вина, что вы мне не верите. И вряд ли когда-нибудь поверите. То, что мы создали — незаметно взгляду и живёт не где-нибудь, а в наших с вами телах. О! Это сложно объяснить неподготовленному человеку. Просто знайте: ящик Пандоры открыт. И дни человечества могут стать последними, так как существо, или, скорее, организм, что мы выпустили на свободу, куда опаснее всех мутантов, вместе взятых… Стремясь выручить Старый мир, мы, тем не менее, дали толчок Новому…»

Тут Игорь попытался разобрать расплывшиеся буквы, но это ему не удалось. Пришлось читать дальше.