На краю расчетливости

  Ну почему же я такая непроходимая дура? Почему же я все никак не могу перестать быть такой наивной? Насколько разные у нас меры всего ... десять тысяч!

  Из последних сил стараясь "держать лицо" я спросила:

– Я так понимаю, половина моя?

Он странно посмотрел на меня.

– Само собой.

– Игорь Владимирович, до понедельника меня точно не будет, а в понедельник, скорее всего, вы получите заявление.

– Какое заявление? – настороженно спросил он.

– Об увольнении. – Бросила я и выбежала из кабинета, так как слезы уже начали скатываться по моим щекам и я не могла их сдержать...

 Быстро спустилась на первый этаж и нос к носу столкнулась с Костей. Ну вот его только не хватало.

– Привет. Что с тобой, все в порядке?

– Я подняла на него свое зареванное лицо. Мой идеальный макияж давно был размазан по всему лицу, глаза опухли, и голос дрожал, я всхлипывала, пытаясь набрать побольше воздуха в легкие, чтобы хоть чуть успокоится.

 Я чувствовала, что это лишь начало моей истерики, которую пока я сдерживала, но процесс был уже запущен.

 Я очень устала, я почти не спала эти две недели, я работала на пределе.

  Меня мучили миллион вопросов, правильно ли я поступаю, ведь во всем был замешан ОН, а я однозначно испытывала к нему  чувства.

  Я корила себя за этот штраф, думала, что можно было обойтись и без него…а вот как все оказалось …так наивно.

  Подняв взгляд на Костю я севшим голосом произнесла: – Ты, наверное, деньги принес?

 Он посмотрел на меня не зная, что ответить…

– Ксю, я понимаю, что ужасно получилось, мы такие придурки, как павлины хвосты распустили и даже не думали…

Я его прервала.

– Кость, не надо. Давай. – И я протянула руку.

Он достал из кармана пачку купюр и протянул мне.

 Я отсчитав половину, отдала ему другую

– Эти шефу отдашь, а эти я заработала.

 С особым удовольствием порвала пять тысяч на мелкие кусочки.

– Вячеславу Александровичу передавайте мой привет.

  И остерегающе смотря на него, чтобы он больше не произносил не слова, я ушла.

 Домой я решила  идти пешком. Слишком много мыслей и разочарований роились в моей голове.

  Конечно, от работы до дома было лишь две остановки метро, но пешком по набережной получалось больше часа, а мне и не хотелось никуда.

  Разговаривать ни с кем я не хотела. На душе было так больно, сердце сжималось…Зачем?

  Почему так все получается? Я ведь так старалась, мне так хотелось быть лучшей, мне так хотелось доказать ему, доказать себе, а оказалось, что это все мишура.

То, что было для меня самоцелью в течении двух недель, для кого-то было просто пшиком, мыльным пузырем.

  Я знала, что работу свою я выполнила хорошо, я знала, что не упала в грязь лицом, но кому до этого было дело…наверное шефу, он приподнялся на деньги, на клиента, а я была лишь пешкой, марионеткой, которой надавили на слабое место – честолюбие и сделали все что хотели.

 И ведь действительно, Слава прав, если бы он захотел, он бы не дал мне так красоваться, одно его слово и я вообще даже боюсь представить что могло бы быть.

  Когда у людей есть такие деньги, они могут все, а я…я больше не хотела ничего.

  Мои розовые очки, давно уже треснули, а теперь просто рассыпались на осколки, некоторые из которых глубоко засели во мне…Моя работа показалась мне такой ненужной…такой глупой. Все решают деньги.

  Я вспомнила как разорвала на мелкие кусочки пять тысяч … боже, это огромные деньги, на них можно жить месяц целой семье.

Они спорили на десять, просто так, для интереса…

Видимо, действительно я играла в бирюльки … и от осознания всего стало плохо и даже немного замутило.

 Руками я оперлась на перила и смотрела на Неву, на мирно текущие воды, на размеренный всплеск волн, но легче не становилось.

В сумке завибрировал телефон.

Машка.

– Привет. – Ответила я

– Привет, я все знаю, мне Костя звонил, ты как?

– Я никак.

– Ясно, так и думала, приеду вечером.

– Маш, давай не сегодня, хочу побыть одна.

Машка слишком хорошо меня знала, она знала что одиночество для меня нередко было спасением.

– Ладно, приеду завтра.

– Хорошо.

И я отключилась.

Значит ей звонил Костя. Интересно, когда это они успели телефонами обменяться,  мелькнула мысль у меня в голове, но тут же пропала.

 Я так и не смогла до конца перестать реветь, когда дошла до дома.

 Устало поднявшись в квартиру я со вздохом сбросила с себя верхнюю одежду и упала на кровать, и дала волю слезам.

 Я оплакивала себя, свою наивность, свои идеалы, я чувствовала что во мне что-то надломилось и как прежде уже не будет. Видимо, вот так со слезами вытекает детство, видимо так взрослеют, так уходит юношеский максимализм и идеалы.

  Не знаю, сколько я проревела, но когда засыпала, мне показалось что начинало рассветать.

Дорогие мои, если Вам нравится роман и Вы переживаете за судьбы героев, то напишите хоть что-нибудь...это очень стимулирует, дает сил и азарта автору...а то пока я вообще не понимаю, нравится ли Вам😓🤗

Глава 16