На Краю (СИ)

Я знал — мне никогда больше не будет на Краю так хорошо и спокойно, как раньше, но это «раньше» уже никому не под силу вернуть. Даже Братству Тени, хотя тут я ни за что ручаться бы не стал. С м-связью Галактика изменится за какой-то десяток лет. Лучше она станет или хуже, я не мог предположить. Может, и хуже, если принять за аксиому мысль, что к худшему любые перемены. Я хотел одного — чтобы никто не погибал во имя чужих идей. Тысяча несправедливостей все же предпочтительней одной смерти — я научился этому дома, на Шторме.

Генерал Полянский многого не знал обо мне. Для него я был обычным торговцем, одним из тысячи. Но по моему лицу он, кажется, понял, что к моим словам стоит отнестись серьезно. И потом, я предложил ему хорошее решение. Все-таки он был генералом СБС и лично отвечал за поиски Анны Бовва, а раз так, он наверняка ярый сторонник союзной власти и вся эта возня на Краю раздражает его безмерно. Я дал ему шанс приструнить всех своих недругов-сепаратистов и одновременно выслужиться.

Так оно и получилось.

— Сколько дней вам нужно? — спросил генерал.

— Я не буду называть вам конкретный срок. Мы вернемся на Онтарио и включим систему слежения. Больше вы нас не потеряете, — я заговорил сухо, по-деловому. — Как только мы узнаем, где Бовва, я свяжусь с крейсером, и вы ее заберете. Но с этого момента вся излишняя полицейская активность на Краю должна быть прекращена, а обстановка — стабилизирована. Не мне вас учить, как это делается. Умеете. Вспомните Шторм.

Генерал посмотрел на меня долгим взглядом.

— Возвращайтесь на свой корабль, капитан, — сухо сказал он. — Завтра я свяжусь с вами, чтобы подтвердить свое согласие. Если у меня получится. Обещать что-либо я не могу.

Что ж, это было по-своему честно. Генерал протянул мне руку, и я ее пожал.

Мы высадили Полянского возле Конторы и отправились на космодром.

— Скажи, капитан, а ты не боишься, что появление м-связи спровоцирует на Краю Галактики настоящую войну за независимость? К чему тогда будут все твои старания? — спросила Вики, когда мы вернулись на «Птаху».

— Вряд ли. Видишь ли, люди ведь в большинстве случаев тяжелы на подъем. И если смертельная опасность не будет угрожать им лично и их близким, никто и не подумает высказывать возмущение. Сейчас они напуганы, они ждут десанта чуть ли не на каждую планету и действительно готовы защищать свои дома. Межзвездная связь лишит их прежней свободы тихо и аккуратно, так, что никто и не заметит. Ну, или почти никто.

— А ты? Что ты будешь делать? Ты же не хочешь всего этого: тотального контроля, камер везде, постоянных проверок, печати для всех. Но если ты и вправду найдешь Анну, это станет реальностью.

— Анну я найду, не сомневайся. Уговор дороже денег, слыхала такую пословицу? А насчет остального… Всё изменится не сразу, понадобятся годы. А я лет через двадцать стану старым брюзгой и окопаюсь где-нибудь на Онтарио. Буду пить в баре и рассказывать капитанские байки. И всякая свобода мне будет до лампочки.

— Через двадцать? — фыркнула Вики. — Через двадцать ты будешь мужиком в самом расцвете сил. И свободы тебе захочется как никогда прежде.

Она тряхнула головой, убирая челку. Ее глаза не смеялись, и говорила она так, будто ей уже под полтинник и она точно знает, каково там.

— Значит, я получу по заслугам, — резко ответил я. — За ошибки надо платить.

— Извини, — Вики покачала головой. — Не хочу тебя обидеть, но в любом случае это получается предательство.

— Может, ты и права, — у меня резко испортилось настроение. Вспомнились разговоры с приятелями-пилотами, их подозрения… Будет ли у меня возможность на старости лет рассказывать байки? Или бывшие товарищи прибьют в темном переулке? — Хочешь правду, Виктория Краснова или как там тебя? Мне плевать.

— Ты не понял, капитан, — Вики усмехнулась, но скорее печально. — Я тобой вроде как восхищаюсь. На такое ведь не каждый способен — любую цену заплатить за то, что считаешь правильным.

Она помолчала, смотря в пол. Потом подняла глаза и снова улыбнулась.

— У тебя есть что-нибудь выпить, Алекс? За удачу.

— В кают-компании есть коньяк.

— Я принесу, — сказала Вики, и через несколько минут вернулась с рюмками и бутылкой.

В рубке было полутемно, светились лишь кое-какие огоньки на панели, и я вспомнил наши перелеты от планеты к планете, наши разговоры за чаем или кофе, Филиппа Бовва, который оказался так хитер, что перехитрил сам себя. В рубке как будто стало холоднее. Я потянулся к своей рюмке.

— За удачу. И за тех, кто не с нами.

Мы выпили, не чокаясь, и повторять не стали. Вики молча забрала коньяк и ушла в каюту.

Генерал Полянский позвонил, как и обещал, с самого утра. Я вскочил с раскладной койки и включил визор.