На краю таланта

В глубине квартиры послышались шаги. На пороге появилась полненькая девушка и, не сбавляя скорости, прошла мимо.

— Закончила, Юль? — вслед ей бросил «Виталик».

— Да, теперь твоя очередь, — ответила Юля на ходу. — Сейчас Гуляев из дежурки машину пришлет. Мне ехать с ними или вас подождать?

— Езжай, нам еще рано.

— Хорошо. В отделе встретимся.

Она стала спускаться по лестнице. Меня посетила догадка.

— Вы из полиции? — спросила я.

— Капитан юстиции Северский Виталий Андреевич. Следователь.

Однако. Если сейчас тут появится бармен и скажет, что он на самом деле капитан дальнего плавания, то я уже не удивлюсь.

Но такой радости не случилось.

— Нам можно зайти? — спросила я. — Маше нужно в тепло.

— Теперь — да. Эксперты закончили, можно и поговорить. Если что, то ее никто не выгонял. Она сама покинула квартиру. Конечно, она может зайти.

Но Маша не захотела переступать порог своего дома. Стояла и смотрела на пол. Я проследила за ее взглядом и увидела на полу в прихожей темные разводы. Мне не нужно было объяснять, что это такое, потому что крови на своем веку я видела достаточно.

— От этого можно как-нибудь избавиться? — спросила я.

— Подождите тут, — попросил Северский, зашел в квартиру и прикрыл за собой дверь, но буквально через пару минут снова появился на пороге.

— Проходите.

Маша с опаской зашла в прихожую и снова бросила взгляд на пол. Пол устилали газеты. Девушка по стенке двинулась в сторону комнаты.

— Это случилось здесь? — спросила я у Северского.

— Да, — коротко ответил он.

Значит, Замберга убили на этом месте. Я перешагнула через газеты.

— А вы кто, собственно? — удивился Северский. — Смотрю, чувствуете себя здесь, как дома.

— Это знакомая моего… папы, — едва слышно пробормотала Маша, стоявшая в дверях.

— Ну если так, то попрошу документы, — нахмурился следователь.

Я нашарила в сумке паспорт и протянула Северскому. Он изучил его довольно быстро, но отдавать не спешил. Его внимание привлекло мое удостоверение телохранителя, которое случайно попало между страницами паспорта. Что ж, пусть любуется. Все равно пришлось бы рассказывать ему о том, чем я зарабатываю на жизнь.

— Телохранитель, значит, — прочел Северский. — Это ваше основное место работы?

— Да.

— А в бар через дорогу, получается, забежали просто так?

Он вернул документы. Я сразу же опустила их в сумку.

— Вы в баре, наверное, тоже отдыхали? — задала я встречный вопрос.

— Это к делу не относится.

— Послушайте, я была здесь сегодня с обеда до позднего вечера. Если нужно, то назову точное время. И оказалась я здесь сейчас лишь потому, что забыла на зарядке свой мобильник, а там важная для меня информация. В момент совершения преступления была либо дома, либо в такси, на котором сюда приехала. Я же не знаю, когда это произошло.

— Ничего не понял, — признался Северский. — Поговорим чуть позже.

Со стороны комнаты донесся шорох и звук отодвигаемого стула. Северский шагнул в комнату.

— Подождите на кухне, — повернулся он ко мне. — Допрошу девушку и займусь вами.

— Я бы хотела присутствовать, — возразила я. — Сами видите, в каком она состоянии. Со мной ей будет спокойнее.

Северский замялся, и я решила воспользоваться моментом.

— Только телефон свой заберу, — добавила я.

Следователь промолчал. Я пошла на кухню и, увидев телефон, который находился там, где я его и оставила, испытала чувство огромного облегчения. Северский наблюдал за мной из коридора.

— Стакан воды для Маши, — вспомнила я.

На столе до сих пор оставались следы пиршества. Стул, на котором сидел Артур, кто-то аккуратно задвинул под стол. На краю стола я заметила бокал с остатками коньяка, пустая бутылка из-под которого обнаружилась тут же. Когда мы с Аней покидали квартиру, Артур как раз собирался пить коньяк. Судя по всему, он не остановился, пока не выпил его весь.

В воздухе стоял характерный запах застарелого пиршества: аромат зеленого лука оттеняли тонкие нотки сигаретного дыма. Я с сожалением окинула взглядом кухню. Да уж, совсем не так должен был завершиться этот день.

— Ну что там? — недовольным тоном спросил Северский.

— Иду, — отозвалась я.

Сполоснув стакан, я наполнила его водой и пошла к Маше.

Через час в квартире не осталось никого, кроме нас и следователя.

Во время допроса Виталий Андреевич вел себя очень достойно: не повышал голос, не торопил нас, предоставляя возможность подробно вспомнить все, что было, а когда Маша снова стала клацать зубами, то сам набросил ей на плечи плед. В общем, оказался «добрым» полицейским, хотя его манеры и поведение могли быть четко отточенной схемой ведения допроса. Сначала будет мягко гладить, а потом больно бить. Однако ни мне, ни Маше скрывать было нечего.