На краю вечности

– Безнадежно, – ее ответ звучит резко, как пощечина.

– Не оставишь меня с ним наедине? – просит мой сын. Ливия молча поднимается. Догадываюсь, что ей не хочется этого делать, но она понимает, что нам надо проститься. Арсен занимает ее место рядом со мной. Садится по-турецки, упирается локтями в колени. После того, как погиб Якуб, нам так и не удалось поговорить. – Отец… Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты для меня сделал. Знаю, как тебе это было нелегко. Из-за меня тебе пришлось пренебречь всем, что ты считал правильным. Я никогда этого не забуду. И прости, что не смог оправдать твоих надежд. Мне жаль, что я не смог совладать с собой и убил Якуба. Оно того не стоило, сейчас я это понимаю, но уже поздно.

– Ну, по крайней мере, это дает тебе возможность не совершить еще раз такую глупость, – раздается рядом низкий, обволакивающий голос Римута. – А теперь выметайся отсюда. У меня разговор к твоему создателю имеется.

– Кто ты вообще такой? – удивленно спрашивает Арсен.

– Тот, кто слышал твою исповедь и в любой момент может сдать тебя жандармам, – с усмешкой произноси Римут. Арсен тут же поднимается на ноги и быстро покидает подвал. Похоже, он никогда не устанет разочаровывать меня.

Римут внимательно ощупывает мою шею, приподнимает веки. Не знаю, что он там надеется узнать. И так все понятно. Садится на пол, достает из сумки, что болтается у него на животе, мерный стаканчик и складной нож. Вскрывает себе вену на левой руке и сцеживает кровь в приготовленную тару. Не могу отвести глаз от этого зрелища. Я такой крови никогда не видел. Она… голубая!

– Это из-за меди, – поясняет Римут, заметив мой взгляд. – Обычно я создаю иллюзию, что она красная. Но с тобой нет смысла притворяться.

Он приподнимает мне голову и вливает содержимое стаканчика в рот. Едва не захлебываюсь ей, но попытка прокашляться ни к чему не приводит. Мышцы не сокращаются.

– Ничего, сейчас проскочит, подожди, – успокаивает меня Римут. – Придется немножко помучиться, но ты ж понимаешь, что все эпизодически.

– Кто ты такой? – вырывается у меня. Монгол довольно улыбается. Черные пряди выскальзывают из-за ушей и падают ему на грудь. А я в шоке от того, что снова могу говорить. Пробую шевельнутся, но тело по-прежнему не хочет меня слушаться.

– Я – твой предтеча, – говорит Римут и начинает крутить пальцами помандер, что висит у него на шее. – Тот, кто был создан по образу и подобию, но оказался лучше того, что от него ожидали. Поэтому был приговорен к уничтожению, но чудом выжил. Я – первосозданный.

– Кем? – не понимаю я.

– Богами, спустившимися с облаков, – продолжает улыбаться Римут. – Ты ведь знаешь эту легенду. Существа с другой планеты, отчаянно нуждающиеся в золоте, прилетели на землю, чтобы добыть его. Но им это показалось слишком тяжелой и нудной работой. И тогда они решили создать рабов. Мы были их первым опытом, и он превзошел их ожидания. Потому что оказались сильнее и живучее своих создателей. И их это немало напугало. Они почувствовали себя уязвимыми перед нами. Большая часть первосозданных была уничтожена. Мне и еще троим удалось бежать. Вампиры стали вторым неудачным опытом белокурых великанов. Творения обладали строптивым характером, боялись солнечного света. Сначала их пытались как-то усовершенствовать, но потом решили поступить так же, как и с нами – уничтожить. Но одной лихой дамочке удалось сбежать и от нее пошел весь вампирский род. Третьим экспериментом был человек-оборотень… Как понимаешь, ничего хорошего из этой идеи тоже не вышло, но людей с геном зверя решили не трогать. Потом были маги. И только после появился человек. Не такой как сейчас – менее уязвимый и более сильный физически. Позже они нашли способы как его ослабить, но тогда… Они были наконец довольны результатом. Как ты себя чувствуешь?

– Все тело ломит, – признаюсь я, заинтригованный его рассказом.

– Ага, кровь разжижается, значит, – довольно произносит Римут. – Это хорошо.

– Что со мной будет потом?

– Ну, ты исцелишься. Станешь меньше нуждаться в крови, перестанешь остро реагировать на серебро. Оно больше не сможет причинить тебе вреда. Но есть и два минуса – увеличится пульс. Из-за этого другие вампиры станут обращать на тебя внимания и тебе придется придумывать ложь, почему ты не такой как все. Потому что правду сказать ты не можешь. И ты больше никого не сможешь создать. Ибо сам перестанешь быть вампиром в чистом виде. Но и бессмертным, как я, не станешь.

– У меня уже есть сын. Так что подобное меня вряд ли расстроит, – говорю я. И вспоминаю наш недавний разговор с Лив. В нем я практически отказался от отцовства. – Скольких вампиров ты наградил таким подарком?

– Ты – третий. Не люблю кровопийц, – хмурится Римут.

– Почему тогда решил помочь мне? – приподнимаясь на локтях, спрашиваю я.