На краю времени, на пороге мира

Гиллард не поверил собственным ощущениям. Ведь только что все работало, и работало должным образом! Сердце заколотилось о ребра, дыхание застревало в горле – он изо всех сил дернул Силу в себя, восстанавливая балланс. И продолжил медленный речитатив.

Стена, студенистая, прозрачная вырастала перед ним, готовая двинуться дальше. Сила распухающим комом давила на легкие, каждый вдох давался с трудом. И – снова обмякла средняя, самая важная линия.

Мысленно выругавшись, Гил восстановил балланс; виски пронзили стрелы мигрени. Он поскрипел зубами, но оставалось совсем чуть-чуть. И разве не учил Магистр, что каждое сколь-нибудь важное заклятье должно быть выстрадано создателем, чтобы явиться истинной магией?!!

Он развел руки в стороны и, чувствуя, как немеют пальцы, в последнем, заключительном жесте сомкнул их на медальоне.

«Вот вам, получайте!»

… Ничего не произошло.

Высокая, в два человеческих роста волна, способная остановить орду, не двинулась с места.

– Ну, давай же!!! – в отчаянии Гиллард стиснул медальон; твердые грани врезались в ладонь.

Линии Силы натянулись до предела, звеня от напряжения; пирамиды взаимодействий задымились… И вдруг земля под ногами заходила ходуном; Сила, влитая в заклятье, дернулась, забилась, как пойманная рыба. А затем – глухой хлопок – и заклятье начало стремительно сворачиваться, возвращаясь в тело мага, его породившего.

В груди Гилларда что-то взорвалось, разлилось огнем по жилам… И мир вокруг начал стремительно гаснуть, подергиваясь черной сеткой.

Он падал медленно, словно летел; а в наливающемся чернотой небе фигуры пожирателей неба стали вдруг огромными, их распростертые крылья заслонили солнце. И твари полетели строго на юг, как-то слишком быстро, словно подстегиваемые неведомой силой.

«У меня ничего не получилось», – только и успел подумать Гиллард, – «почему?!!»

Ему не верилось в происшедшее; ведь он все делал правильно… так отчего же случилось то, что случилось?..

Но в самый последний миг, перед тем, как окунуться в спокойное озеро мрака, он, как наяву, увидел старую книгу. Она была раскрыта посередине, и на пожелтевших, хрустящих страницах, муравьи буквиц сплелись в осмысленное предложение.

«Магия стабильна только в том случае, если стабилен мир. Нельзя предсказать результаты взаимодействий в том случае, если среда теряет устойчивость».

* * *

– Не много сведений я почерпнул в старых записях дэйлор, – Магистр, прищурившись, смотрел на золотистый огонек и, казалось, взгляд мага устремлялся сквозь стены узилища, далеко, туда, где чистое небо и свобода, – им не нужна письменность для того, чтобы передавать знания через поколения; все было решено Творцом, когда он подарил нелюди Память Предков… Нечто общее, к чему мог обратиться любой дэйлор, бездонный мешок опыта когда-либо живших. Записывать они начала куда как позже, сперва на коже болотных тритонов, а затем – на папере.

Он тут же торопливо пояснил, словно наставник недалекой ученице:

– Несколько сот лет назад дэйлор придумали новый материал для записей и назвали его так. Варили листья ардэйра, толкли их, а затем раскладывали тонким слоем на ситах и высушивали. Получалось нечто, похожее на пергамент и вполне пригодное для письма. Занятная штука, хочу сказать… Ну так вот. После того, как дэйлор исчезли с лица этого мира…

Воспоминания – яркие, болезненные, возвращались. Как наяву, Миральда вдруг увидела чародея Витальдуса, его концентратор смерти, который ей удалось поломать, и… Шениора д’Амес, в мантии короля, когда он пришел к ней в темницу. В горле подозрительно запершило.

– Это твои маги отравили Дэйлорон, – прошипела болотная ночница, – зачем ты это сделал?!!

– Прошу не путать, – Золий скривился, – Император пожелал, чтобы маги послужили Империи. Вот и все. К тому же, не следует меня перебивать, Миральда.

Она прикусила губу. В душе клокотало огненное море ненависти, и как было бы хорошо растерзать этого нечеловека, раздавить его черное сердце – ведь то, что он делал, гораздо хуже делишек болотных ночниц… Мелькнула подлая мыслишка – а, может быть, разделаться с Магистром после того, как станет известен путь к спасению? Она взглянула на Золия, пытаясь оценить степень могущества этого мага… В его синих, молодых глазах плавала усмешка.

– Не смотри на меня так, душенька. Я тебе не по зубам, и ты это должна понимать. Если тебя интересует, на что я способен, спроси у тех палачей, которые хотели применить ко мне небезызвестное испытание огнем. Правда, говорить они разучились раз и навсегда.

Вздохнув, Миральда потупилась, досадуя на саму себя и на собственное неумение скрывать чувства.

А магистр совершенно спокойно продолжил: