На краю времени, на пороге мира

Гор спокойно окинул взглядом то, что осталось от старосты. И Миральде сквозь расплывчатую занавесь из слез померещилось, что по его загорелому лицу прошлась болезненная судорога.

– Я… я не хотела… – всхлипнула она, – правда не хотела… Но он был виноват… Кажется… Теперь я уже не знаю точно…

– Люди – обычная пища для ночных владык, – тихо сказал Гор, – пойдемте, госпожа. Не нужно здесь долго оставаться, другие люди могут прийти за ним.

В этот миг Миральде больше всего хотелось, чтобы они действительно пришли, вооруженные топорами, вилами, кольями. И чтобы раз и навсегда оборвали жизнь той болотной твари, в которую она превратилась.

– Уходи. Я останусь…

– Но я не могу бросить госпожу, – невозмутимо ответил Гор.

Миральда отрешенно глядела на свои руки, в грязно-багровых разводах. И отчего под ногтями остались красные полоски?.. А на одежде, кроме болотной тины, еще и черные липкие сгустки…

– Убирайся, – прохрипела она, – возвращайся в Кайэр и передай Кларисс, что это была моя воля.

Но от Гора оказалось нелегко отделаться.

– Надо уходить, – назойливо пробубнил он, – я не могу бросить госпожу. Я поклялся, что не брошу.

– Ах, не брошу?!!

Мир вновь опутывала алая паутина. Миральда вскочила, развернулась к побледневшему Гору.

– Посмотри на меня… Да-да, не опускай глаза! Ты видишь, что у меня на руках? Или ты хочешь, чтобы и с тобой все было так же, как и с этим… человеком?!! Изволь!

Он не дрогнул. И не отшатнулся, даже когда измазанная в крови рука болотной ночницы легла на горло, как раз там, где бьется жилка…

«Да что же это такое?!! Я же готова… действительно готова убить и его…»

Миральда резко отвернулась. Теперь уже обжигающе-горячая волна стыда и раскаяния накрыла ее всю.

– Оставь меня, Гор. Я схожу с ума, уходи, пока не стряслось чего.

– Госпоже лучше уйти отсюда, – спокойно повторил кочевник, – мы вместе уйдем. Только не нужно медлить.

Она бросила в его сторону осторожный взгляд – почти безмятежное лицо. Неужели ему не было страшно? Или, воспитанный среди ночниц, он уже привык и смирился с тем, что многие из его соплеменников стали пищей для владык ночи?

– Хорошо.

И Миральда послушно поплелась вслед за Гором, слепо уставившись на его широкую спину. Мелькнула запоздалая мысль о том, что она всего-то хотела забрать одежду у дровосека… Который оказался очень, очень старым знакомым.

* * *

…Поскрипывание пера сливалось со скорбными вздохами Шенома Тэра и сердитым сопением Интара. Квентис писал неторопливо, размеренно, впечатывая каждое слово в новенький пергамент, так, чтобы было видно – почерк истинного владыки. Который архи-недоволен происходящим в землях Великой Империи.

«Вы забываете, магистр,» – буквицы тянулись одна за другой, гармонично сплетаясь друг с дружкой, являя образец каллиграфического искусства, – «что Закрытый город находится на землях, кои принадлежат мне, Императору, и будут принадлежать моим наследникам, как только я найду достойную женщину. Точно также вы изволите не обращать внимания на то, что, не бывает неприступных бастионов, бывают бездарные полководцы, и стены Закрытого города не так высоки, как вам того бы хотелось. На протяжении многих лет моего правления вы только единожды доказали свою лояльность трону, и этого слишком мало, чтобы я мог доверять вам и дальше. Извольте, магистр, объяснить, отчего сбежавшего мага под стенами Закрытого города выручает темная нелюдь, высший вампир – и привести доказательства своей к этому непричастности. А также я настаиваю на том, чтобы вы отправили на поимку беглеца магов, потому как я не собираюсь губить лучших воинов трона в драках с нелюдью».

Квентис отбросил перо, посыпал песком пергамент.

– Сейчас же доставите письмо магистру, лорд Тэр, – обронил он, – и дожидайтесь ответа. Мое терпение достигло пределов, и, ежели наш приятель-затворник не соблаговолит принять соответствующих мер, я готов выкатить катапульты и начать громить Закрытый город. Я слишком долго терпел эту магическую братию, которая, как показали допросы мага Гилларда, накопили немалый арсенал смертельного оружия.

Шеном Тэр коротко поклонился; письмо исчезло за обшлагом его камзола.

– Все будет исполнено в точности, ваше величество.

И неслышно вышел, семеня короткими ножками.

Квентис повернулся к Интару.

– Ну, а ты, ведун, что скажешь?

Старик нахохлился, и стал точь-в-точь, как большая серая птица: камзол топорщился на костлявых груди и плечах, и крючковатый нос, выглядывающий из-под седых косм, только довершали сходство.

– Зачем вам нужен этот маг, мой повелитель?