На краю времени, на пороге мира

Квентис остался один среди тягучей, сонной тишины. Чтобы немного разбавить ее, он начал насвистывать простую мелодию, но тут же осекся: ее же часто мурлыкал под нос Геллер Накори, командор и тень владыки… Выругавшись, император подошел к окну и распахнул его; в глаза ударил яркий свет, солнце стояло в зените. Откуда-то весьма ощутимо тянуло гарью.

– Вот мы и узнаем, что ты за фрукт, магистр Закрытого города, – сказал сам себе Квентис. Настроение помаленьку улучшалось. Наплевать, что за все время отцовского правления не было войн! Если кто-то угрожает Великой Империи, он, Квентис Добрый, сам поведет полки на врага… Не беда, что никогда раньше этого не делал…

Щурясь, Квентис смотрел в бесконечную синюю даль. И, то ли показалось, то ли было на самом деле – у самого горизонта чистое небо было подернуто мутной завесой.

А еще… Он невольно протер глаза. Среди легких облаков кувыркалась, играя, белоснежная крылатая фигурка.

Рот наполнился горечью, и Квентис поспешно захлопнул окно. Он не был слепцом, чтобы не разглядеть – кто именно рассекал крыльями небо над Аллареном.

«Только снежного дракона не хватало», – подумал он и занял свое место на троне.

… Шеном Тэр вернулся подозрительно быстро, потный и запыхавшийся. Розовые пальцы сжимали кусок пергамента, неровно обрезанный и даже не свернутый, не говоря уж о печати…

– Вашвеличство, – выдохнул министр, – вот… извольте прочесть…

Квентис нетерпеливо впился глазами в старомодные завитушки ответа.

«Я ценю то внимание, которое вы уделяете Закрытому городу», – писал маг, – «и точно также я знаю, что происходит на границах империи. Нелюдь, орды нелюди идут к Алларену, ваше величество, а с запада – еще и кочевники, что расплодились немыслимо среди тучных полей за топями. Вы приказываете отдать моих воспитанников на растерзание тварям? Увы, мой император. Вы не получите ни одного из них. Мир доживает последние дни перед очищением, и я не вижу смысла в том, чтобы пытаться остановить так удачно начатый процесс. Кроме того, вы сами отчасти виноваты в происходящем. Если бы не отравленный Дэйлорон, если бы не ваше желание отхватить кусок пожирнее да побогаче – пожалуй, эти земли протянули бы еще столетие-другое. Но вами был избран иной путь – а потому сейчас мы имеем то, что имеем. За сим остаюсь преданным вам – Магистр Закрытого города».

Квентис в недоумении еще раз перечел письмо. Затем взглянул на дрожащего Шенома Тэра.

– Ты… видел его? Магистра?

Министр кивнул.

– Да, ваше величество. Он сам встретил меня у ворот. И он… ох… говорил я, что нелюдь треклятая… Он вручил мне ответ до того, как прочел ваше письмо!

Квентис скрипнул зубами.

– Предатель… Собирай отряды моих личных гвардейцев, Шеном. Мы идем штурмовать Закрытый город – ибо мое терпение иссякло.

* * *

– …Это старинная игра, – сказал Варна, расставляя на доске костяные фигурки, – наверняка вы знаете ее… Когда-то сам магистр Дэйлорона сиживал со мной по вечерам за хат-мо… Хе-хе, давно это было. Ну, а нам-то что? Лишь бы время скоротать.

Дэйлор вдруг огляделся по сторонам и добавил шепотом:

– Знаете, а отражений как бы поубавилось. Или… я просто привык к ним за все эти годы.

Золий молча взял маленькую сгорбленную фигурку слуги, повертел в руках и поставил на место.

– Я вот все думаю, магистр, – вновь заговорил Варна, – а можно ли еще повернуть все вспять? Нет, я вовсе не собираюсь… Чисто теоретический интерес, знаете ли. Когда у меня была возможность читать книги, я как-то больше уделял внимания теории сил и общей магии. Предсказания казались мне бредом давно выживших из ума стариков, а сами пророки заслуживали хорошей порки и высылки за пределы страны, чтобы не будоражили молодые умы. А вот теперь…

И он беспомощно развел руками.

– Теперь мне кажется, что всю свою жизнь я занимался вовсе не тем, чем следовало, – он вдруг запнулся, виновато поглядел на Золия и добавил, – ну, я подразумеваю жизнь до того, как стал одним из разделяющих… До того, как… Ильверс д’Аштам привязал меня к Отражениям. Все-таки одаренным он был магом, весьма и весьма, и мог достичь высот…

Варна замолчал; его взгляд затуманился воспоминаниями. Магистр молча расставлял фигурки на доске.