На краю Вселенной

Они встречались втайне от его жены и дочери. И она называла себя Цербером.

— Цербер! — прокричал сдавленным истеричным перепуганным голосом Вик.

— Он самый, милый мой, мальчик — прошипел, как змея, демон ночи — И ты давно в моем мире и в моих руках.

— Нет! — прокричал Вик, дергаясь из стороны в сторону. И не мог вырваться из цепких женских голых рук Цербера — Нет! Пусти меня!

— Ну, вспомнил, человек по имени, Виктор? — произнес демон, уставившись своими черными глазами на него. И остановившись сидя на нем, рыча как зверь. И из его женского голого гибкого красивого с полной торчащей сосками в его лицо грудью исходил огонь и дым. Дым распространялся по всей каюте. Руки демона ночи упали на грудь Вика, и вонзились в нее острыми уже торчащими кривыми когтями. И до локтей покрылись чешуей змеи. Вик закричал еще сильнее от боли. И увидел перед собой громадную с красными глазами. У какого-то уже моста, через реку в каком-то, похоже, огромном подземелье трехглавую собаку. И собака, оскалившись острыми длинными окровавленными клыками на всех трех головах, заговорила с ним.

— Ну, что вспомнил, вспомнил все, человек по имени, Виктор? Ничего не упустил из своих воспоминаний. Это ты, виной всему, что случилось там, в далекие девяностые. Это ты, все натворил, человек по имени, Виктор. Это твое, желание все изменить. Все вокруг и свою жизнь, привели к этому. И Вик, увидел себя в жизни пятидесятилетнего миллиардера. И, увидел, как он занимался бизнесом. И считал деньги. И увидел свои заводы и банки. И проворачиваемые сделки. С какими-то людьми, такого же, как и он сословия. Он увидел свою семью. Жену Ирину, и дочь Ленку. Своих подельников по кровавому бизнесу девяностых в разрушенной стране под названием Советский Союз. Увидел себя в возрасте сорока лет. Увидел всех, кого, пришлось, когда-то, убить, из-за денег и передела сфер влияния. Увидел все, что творилось, когда-то давно, очень, давно.

Увидел все в прошлом войны. И еще много чего. И самое главное. Он жил там. И в возрасте сорока лет, и в возрасте пятидесяти лет. И увидел свою охрану. И своего убийцу и предателя телохранителя Николая. И, всех, в огромном, загородном своем доме на Майами.

— Вспомнил! — прорычал диким ревом, сотрясая весь жилой яхты «Зенобия» кубрик, сидящий на Вике Адский зверь — Вспомнил!

— Цербер! — успел прокричать, Вик отключаясь от ужаса и боли, под колокольный несущийся, откуда-то из глубины веков из самой беспредельной безбрежной глубины космоса звон. Три раза, звонко, как погребальное эхо, и он потерял сознание.

— Значит, вспомнил — произнес зверь Ада — Все вспомнил.

* * *

Виктор попал под прицельный огонь сразу трех автоматчиков. Прямо в машине, съехавшей с дороги в кювет. На полпути к своей загородной вилле.

Фура, сбившая его с водителем Федором машину, полетела дальше. А эти трое с автоматами, стали поливать Виктора миллионный лимузин очередями из автоматов. И вскоре все было кончено.

Он. Виктор, уже израненный, открыв еще в последних конвульсиях своего издырявленного пулями тела дверь, вывалился из машины. Упав на землю. Глядя на своего убийцу, и над ним возник его подручный качек телохранитель и охранник Николай. Он, стоя над ним в черных солнцезащитных очках, забирал из его окровавленных рук его ценные на миллиарды долларов документы и, доставая, из-за пазухи и брюк свой амеровский любимый кольт.

— В этом деле нет друзей — он услышал от Николая свои же недавно сказанные ему слова. И тот, прицелившись, произвел еще несколько выстрелов в него и в его водителя Федора. И все было кончено.

И все это случилось в полукилометре от их загородной огромной двухэтажной виллы на Майами, и они с водителем Федором были уже мертвы еще до того, как успели, хоть что-то понять.

Виктор напоследок смог еще увидеть, только те черные как беспросветная мгла глаза Цербера. Все еще там стоя на перекресте той Овсянской дороги. Когда на поворот выехала на скорости легковая спешащая в наступившей ночи машина, свернувшая с главной дороги между Дивногорском и Красноярском.

В тот момент, когда пули от автоматных очередей вонзались в его тело, руки, и ноги богача миллиардера Виктора, он вдруг увидел себя там на той Овсянской дороге. Вновь, как тогда, лет десять назад. И снова вся его жизнь перемоталась в обратную сторону. Он увидел всех, кого замочил при строительстве своего многомиллиардного бизнеса. И он увидел те глаза. Глаза Цербера. Стоя на том деревенском перекрестке дорог.

Эти глаза, черные, как ночь ее глаза, просто пронзали его насквозь, как расстрельный приговор за преступления, и как те пули от автоматов.

И она голая совершенно, прыгала на нем, на его торчащем мужском детородном возбужденном члене. Раскинув в стороны ноги и распустив черные вьющиеся свои длинные женские волосы. Развесив их по голым плечам и спине. Сверкая золотыми бриллиантовыми в ушах сережками и перстнями на тонких женских на его груди растопыренных и вонзенных в живую мужскую плоть ногтями пальцах. Громко и страстно стонала в темноте той ночи.