На краю Вселенной

Старик умер на закате. Вся команда склонила головы в знак уважения, вне зависимости от того, где находились расчеты — в боевой рубке корабля или внизу, на поверхности Небесного Нимба. Все радиопереговоры временно умолкли, когда мы несли к шаттлу носилки с Хранителем и еще шестью членами экипажа, погибшими во время боя. Четверо из младшего экипажа и двое из группы спецназначения. Бастер погиб внутри взорвавшегося МБР, пораженного сразу семью снарядами. Зигфрид был подстрелен шальной пулей во время наземной операции прикрытия, когда отправился меня выручать из искореженной машины. Это был серьезный удар. У нас давно не было подобных потерь. Все приносили соболезнования Карлу, Гюнтеру и Отто. Бой закончился лишь тогда, когда чудовищная туша рейдера приземлилась неподалеку от старой базы снабжения Империи, начисто проигнорировав мои приказы не садиться. Вид стального монстра из космоса и его грозных пушек произвел неизгладимое впечатление на людей полковника, и они нехотя сдались.

Солнце еще не село за горизонт, а вдали, в клубах пыли, появились колонны трофейной техники и пленных. Повстанцы перегоняли захваченные машины на другие участки фронта, где Имперский гарнизон до сих пор держал оборону не на жизнь, а на смерть. Армия коменданта была слишком большой и слишком рассеянной по всей планете, чтобы ее можно было разбить в одном сражении. Очень скоро к власти придет новый комендант, и бои возобновятся с новой силой. Пока тлеют угли гражданской войны и нет твердой власти, на Нимбе не прекратятся раздоры.

— Дело сделано, кэп! — торжествовал Малек. — Повстанцы слово сдержали. Одного не пойму: как тебе удалось узнать коды Галунина? Он ведь молчал даже под пытками…

— Возможно, решил искупить все то зло, что совершил за свою жизнь. Займись подготовкой корабля к гипермаршевому ходу.

Взяв под козырек фуражки, Стронский вышел в коридор, оставив меня в одиночестве. Тишина в каюте стала давить мне на уши. Всевидящий и вездесущий корабельный разум не спешил начинать со мной разговор. Его вполне устраивало, что я вернулся на борт живым и почти здоровым, а судачить о моих решениях было не в его обычаях. Железяка был сродни преданной собаке, готовой прощать хозяину ошибки и обиды. Разве это справедливо? Никто не ответит, кроме самой собаки.

Я уже побывал в руках Дока, и он практически ликвидировал мою контузию. Специалист…

Откинувшись в кресле, я мрачно вспомнил свой последний разговор с всесильным военным комендантом Небесного Нимба.

Галунина распяли на стене и пытали электрошоком, когда я и Джанго заглянули в его камеру. Дюжие молодцы, недовольные, что их прервали, преградили мне дорогу, но, повинуясь жестам Джанго, оставили нас наедине с пленным.

— Вы триумфатор, капитан… «честно» втоптали в грязь, связавшись с этими падальщиками, — еле шевеля разбитыми губами, прохрипел полковник, с ненавистью прожигая меня взглядом. — Что же вы не радуетесь? Ведь вы победитель и можете позволить себе поиздеваться над побежденным!

— Это так, полковник, — не стал я спорить. — Только плоды боя мне совсем не по нутру. Победа далась слишком большой кровью. Был один философ, сказавший, что умный полководец заканчивает войну, не начиная ее…

— Это сказал глупец! Не разбив яйца, яичницы не приготовить.

— Нет, это мы глупцы. Наши ошибки искупают другие. И нам нести эту тяжесть всю жизнь.

— Думаете, для меня это откровение? Если считаете меня злодеем, то просто пристрелите. Без твердости и дисциплины не возможен никакой порядок! Человечеству необходим кнут. Думаете, мои методы суровы? Ха! Значит, вы глупый идеалист и ничего не поняли в жизни!

Отвинтив крышку фляги, я сделал глоток. Посмотрев на старого вояку снизу вверх, дал и ему глотнуть огненного рома с Бетельгейзе. Джанго неодобрительно покачал головой. Начало моего допроса ему не понравилось. Наверное, он считал меня мягкосердечным идиотом, не способным вынести пыток врага. В чем-то он был прав. Я действительно не любил пыток и прочих издевательств, но если решу, что это необходимо для дела, то сам могу стать грозным палачом.

— Вы ничего не добьетесь от меня! — снова прохрипел комендант, косясь на мрачного Джанго. — Все офицеры Империи проходят специальную психологическую подготовку на случай пыток. Неужели вы всерьез рассчитываете вытянуть из меня коды? Глупцы!

— Послушайте, полковник. Я пришел поговорить, а не пытать. Вы утратили власть над большей территорией Нимба. Ничего не приобрели во время этой кампании. Потеряли самые боеспособные войска, а также много военного имущества и снаряжения. Я же… потерял своих друзей. Я в проигрыше даже большем, чем вы.

— Разве вы только что не сказали, что я утратил власть, а вы лишь несколько членов экипажа?

— Потеря друзей намного тяжелей для меня, чем утрата любой власти.

— Хотите увидеть раскаяние на моем лице? Не выйдет. Я не собираюсь исповедоваться.

— А я здесь не для того, чтобы грехи отпускать! — рявкнул я, подходя к нему вплотную.

— Тогда нам не о чем больше говорить, — криво улыбнулся Галунин.