На крестины в Палестины

Ричард тоненько захихикал, и Попов, решив, что до Ваниного затылка все равно не доберется, влепил затрещину ему. Омоновец от такого наглого посягательства на своих подчиненных на мгновение отропел, а затем отвесил оплеуху Абдулле, который, глядя на морщившегося крестоносца, довольно улыбался. Ванина затрещина по всем выходным данным была куда эффективней Андрюшиного шлепка, и поэтому сарацину пришлось несладко. Попов тут же заорал на омоновца, чем вызвал инфаркт у сойки, выглянувшей из кустов, чтобы узнать, что на речном берегу происходит. И еще неизвестно, что случилось бы дальше, если бы не вмешался Рабинович.

– Цыц, горячие ментовские парни! – рявкнул он на Попова с Жомовым. – Давайте-ка лучше на транспорт забирайтесь и поедем. Времени у нас мало для ваших склок. А вот вернемся домой, там и деритесь, сколько душе угодно.

– Если доберемся, – буркнул Андрюша.

– Что ты этим хочешь сказать, в натуре? – покосился на него Жомов.

– А то и хочу сказать, что единственный, кто нас отсюда вытащить сможет, так это Лориэль, – сердито ответил Попов. – А мне кажется, что ему этого совсем не нужно. Вспомните, сколько раз он Оберона хаял?.. Вот избавится теперь от начальничка, а нам тут навеки ПМЖ определит.

– Точно, блин, Сеня! – Омоновец хлопнул себя по лбу, видимо, таким образом поощряя мозги за то, что они решили немного поработать. – А я ведь только сейчас понял, что Лориэль мог нас специально так далеко от Иерусалима высадить. Перед начальством сначала оправдается, списав все на техническую неполадку и на необходимость защиты отрядов Петра Пустынника, а потом, как ложь раскроется, начальства никакого у него уже и не будет. – Ваня запнулся и удивленно посмотрел по сторонам. Дескать, это все я сказал?

– Умница. Молодец, – похвалил его Андрюша. – Видимо, на тебя почаще орать надо. Это у тебя умственную деятельность стимулирует.

– Ну так с детдома привычка осталась, – усмехнулся Жомов, а потом махнул рукой. – А вообще, пошел ты, Попов, у коров комбикорм воровать! По крайней мере, нажрешься до отвала.

– Да заткнитесь вы оба, – рявкнул на них Рабинович. – Хватит прохлаждаться. Быстро моемся и поехали! Доберемся до Иерусалима, там все видно будет.

Искупавшись и запасшись водой, караван продолжил путь, удаляясь от речной поймы на юго-запад. Жомов, задумавшись над своими догадками, утратил интерес к командованию, и бразды правления взял в свои руки Рабинович. Сеня оказался еще более жестким начальником, и к вечеру караван преодолел почти половину того пути, который был проделан до этого момента. Правда, лошади жутко устали и едва не валились с ног, но Рабинович не унимался, считая, что за ночь клячи успеют отдохнуть. А когда он уже решил, что пора останавливаться на ночлег, впереди показались огни какой-то деревни.

– Вот там и отдохнем, – заявил Сеня. – По крайней мере, не на жесткой земле спать придется.

Рабинович решил, что въезжать в населенный пункт галопом не солидно. Все-таки они являются единственными на много веков вперед представителями российской милиции в данной местности, и поэтому следует выглядеть с достоинством, дабы заранее привить местным жителям любовь к правоохранительным органам. Поэтому караван вступил в границы деревни размеренным шагом. Сеня с Жомовым сидели в седлах подбоченясь, зорко поглядывая по сторонам в поисках возможных правонарушителей. Однако, к удивлению друзей, с распростертыми объятиями встречать их никто не вышел. Деревня выглядела пустой и абсолютно безжизненной. Даже собак на улицах не было видно. Овцы не блеяли, коровы не мычали, куры не кудахтали, и петухи не кукарекали, соответственно. Впрочем, как раз петухам в это время кричать было не положено.

– Сеня, блин, что-то я не понял. От нас уже и здесь люди разбегаются? – оторопело спросил омоновец. – А кто, в натуре, выпивку к столу нам подавать будет?

– Да подожди ты со своей выпивкой! С деревней дай сначала разобраться, – осадил его Рабинович. – Что-то тут не чисто. Не вервольфы ли наши поработали?..

Не успел он задать этот вопрос, как дверь ближайшего дома со скрипом отворилась и на порог выскочил тощий грязный мужичонка в чалме и с козлиной бородкой, к тому же сжимавший в руках кривой ятаган. Сеня улыбнулся и хотел с достоинством, подобающим российскому милиционеру, поприветствовать незнакомца, но не успел. Мужичонка завизжал и бросился к ментам, подняв вверх свое холодное оружие.

– А-а-а, иблис вас задери при помощи клизмы! – завопил он. – Мало здесь позверствовали? Опять назад вернулись? Убью гадов, да сожрет джинн ваши души.