На крючке

Дрю угрюм все то время, что Грей готовит. Он все еще угрюм, когда мы садимся за стол. И когда едим.

Моя рука сжимает салфетку, и я борюсь с желанием швырнуть ее ему в голову. Все, что я могу сделать - это пытаться поддержать напряженный разговор с Греем.

- Все в порядке, - говорю я ему, - ты приготовил восхитительную лазанью. Она не так хороша, как у моей мамы, но пойдет.

- Не убивай меня своей похвалой, - Грей смеется, а затем качает головой. - Я даже не пытаюсь превзойти твою маму итальянку в приготовлении лазаньи, Джонс. Так что обсуждать это - сплошное безумие, - он шевелит бровями. - Но я принимаю твои слова, как комплимент.

Дрю фыркает. Звук резкий и внезапный.

- Джонс?

Джонс - это мое прозвище, которое использует Дрю. Но я не думала, что он будет против его использования другими. Дрю смотрит прямо на Грея, и моя грудь сжимается.

- Знаешь, я думал, что тебе не нравится моя девушка.

Я хмурюсь на Дрю. Кажись, быть кретином - его девиз на сегодняшний вечер. Приятно знать.

Грей даже не шелохнется.

- Нет, мужик, - усмехается он, отвечая, - все в порядке. Мы с Анной сошлись, готовя пирог.

Он пытается успокоить Дрю, но даже я знаю, что это не поможет.

Скулы Дрю становятся красными.

- Очевидно, что так, - говорит он, усмехаясь.

Плечи Грея напрягаются, когда он, не двигаясь, смотрит на Дрю. Его голос пропитан холодом, когда Грей говорит следующее:

- Что ты подразумеваешь, мужик?

- Грей, он не... - начинаю я, но он поднимает руку, не сводя глаз с Дрю.

- Позволь ему сказать, что он хочет, Анна, - ноздри Грея немного раздуваются. - Что ж, скажи мне, ты обвиняешь меня в попытке подкатить к твоей девушке? - он злится сильнее, чем я когда-либо видела, но за злостью скрывается боль. Я ранила их обоих.

Мышцы вдоль предплечий Дрю напрягаются, когда он сжимает руки в кулаки. Они смотрят друг на друга, почти четыре сотни фунтов мышц с примесью агрессии в виде двух мужчин. Никто из них не готов первым разорвать зрительный контакт. Когда Дрю делает резкое движение, я вздрагиваю.

Его кулак ударяется о стол, в результате гремят тарелки.

- Нет, - восклицает он, резко вдыхает и вскакивает из-за стола. - Нет, все нормально? - он движется со своей обычной грацией, когда распрямляет плечи, ударяя ногой о стул. - Я просто на хрен устал, что вы двое пытаетесь исправить меня у меня же за спиной.

За спиной? Я почти выкрикиваю эти слова, потому что неистово злюсь, но сдерживаюсь, не желая ругаться при Грее.

Грей фыркает.

- Мы пытаемся тебе помочь.

- Ну, нет.

- Да, пошел ты, Бэйлор. Именно так и поступают друзья.

Дрю стискивает зубы.

- Со мной все в порядке. Или вы ожидаете, что я буду вальсировать тут кругами, разбрасывая маргаритки из своей задницы?

- Меня не волнует, что ты там достаешь из своей задницы, - говорит Грей, - пока ты не обвиняешь меня в предательстве моего лучшего друга.

Дрю вздрагивает, его губы кривятся. Но он не извиняется. Он просто уходит, решительным неуклюжим и полным злобы, шагом.

- Я иду спать, - говорит он, не оглядываясь.

Грей встает.

- Я лучше пойду.

- Не волнуйся. Делай все, что пожелаешь, - Дрю останавливается возле двери в нашу комнату. Он не оборачивается, но его рука с силой сжимает дверную раму. - Спасибо за ужин, - слова грубые и явно исходят от него по привычке, а затем Дрю закрывает за собой дверь, и в тишине дома раздается глухой звук.

Мои плечи опадают.

- Прости за это, Грей.

Он качает головой, а его голубые глаза полны боли и злости.

- Я ожидал чего-то подобного. Странно, что он до сих пор не намекал на это.

- Ты же знаешь, что он не имел этого в виду, - я не уверена, правдивы ли мои слова. Я знаю, что если Дрю был бы прежним, он бы никогда не стал ссориться с Греем.

Грей качает головой.

- Он не подозревает нас, - его голос низкий, словно парень не хочет, чтобы Дрю его услышал. - Он ревнует тебя ко мне, что по сути просто отстойно.

Я хмурюсь, а он вздыхает.

- Он сейчас уязвим,  Анна. А я нет. Все просто, - Грей пожимает плечами и кивает в сторону двери. - Заставь его поговорить с врачом. Я не виню его за то, что он избегает этого, - глаза Грея прищуриваются с намеком на веселье, - он пережил слишком много первоклассного дерьма.

АННА НЕ ПРИХОДИТ в спальню, когда Грей уходит. Я не удивлен. Я облажался. Хуже того, я знал, что делал, осознавал каждый свой шаг. Словно умного рационального Дрю закрыли на замок внутри моей головы, пока Дрю-мудак спокойно правил.

Лежа на кровати, я смотрю в потолок и ругаю себя за то, что был идиотом. Снова. Здесь почти кромешная тьма, потому что Анна настаивает на том, чтобы закрывать жалюзи и занавески. Очевидно, ей нравится спать в полнейшей темноте, словно мы находимся в утробе матери.

И в настоящее мгновение мне нравится этот мрак. Было бы хорошо забыться.

Линия лунного света пересекает кровать, когда Анна открывает двери. Должно быть, у нее ночное зрение убийцы, или она на половину вампир, потому что девушка не включает свет, когда крадется через комнату в ванную.