На крючке (ЛП)

Она вздрагивает, ее щеки раздуваются, когда я крепко сжимаю ее лицо, вызывая всплеск удовольствия, пробегающий по моему позвоночнику.

— Этот костюм сделан из кашемира, милая. Не запачкай его пятнами за три доллара, поняла?

Она глотает и кивает.

— Хорошая девочка.

Я глажу ее по щеке, прежде чем опустить ее голову обратно на колени.

Мой взгляд переходит на компьютер, наблюдая за истинным объектом моего желания. И пока горячий рот Мойры обхватывает мой член, всасываясь в горло, я смотрю на камеры, представляя себе день, когда я заполучу Венди.

И я заставлю ее захлебнуться чем-то по-настоящему мерзким.

— Всё ещё живой, как я вижу, — говорю я, когда Ру вальсирует через дверь офиса.

— Жив и лучше не бывает.

Он ухмыляется, подходит к пузатому глобусу, в котором хранится его бренди, и наливает себе стакан.

— Я так понимаю, это значит, что встреча прошла хорошо? — я поднимаю брови, отмечая время. Прошло всего несколько часов.

Пока я ждал его возвращения, внутри меня все клокотало от тревоги. Несмотря на безупречный имидж Питера Майклза, я знаю, что он опасный человек. Я также знаю, что Ру иногда позволяет своему характеру брать верх над ним, и хотя я благодарен, что ничего плохого не произошло, я все же хотел бы, чтобы он позволил мне сопровождать его, хотя бы для того, чтобы обеспечить его безопасность.

Я не овладел искусством приличия, чтобы потерять самообладание при первом же взгляде на Питера. Я бы оставался спокойным. Пожал бы его руку и смотрел ему в глаза, пока я представлял себе все способы, которыми я буду наслаждаться, принося ему мучительную смерть.

Ру вздохнул, опустился на черный диван у стены, отпил из своего стакана и взял сигару.

— Этот урод так и не появился. Прислал какого-то пацана делать грязную работу, как будто я готов поставить всё на кон ради какого-то никудышного сопляка.

Странное чувство облегчения наполняет мою грудь.

— Абсурд.

— Неуважительно, — прошипел Ру.

— Значит ли это, что ты передумала работать с ним? — моя голова качается.

Я надеюсь, что он скажет да. То, что Питер втянут в наш бизнес, усложнит дело, когда придет время покончить с его жизнью. Не невозможно, просто затруднительно.

Ру пожимает плечами, смотрит на свою сигару, перекатывая ее между пальцами.

— Я сказал мальчику, чтобы он послал сообщение мистеру Майклзу. Пусть знает, как мы здесь работаем, и надеюсь, он поймет, что неважно, сколько у него денег, если он не может уважать мое, блять, имя… — Ру сжимает руку, сигара крошится под его пальцами. — Знаешь, парень, кажется, я изменил свое мнение. Если он хочет встретиться, будет справедливо, если он встретится с нами обоими.

Волнение вспыхивает в моем животе.

— Отличные новости.

Я смотрю на экран компьютера и замечаю, что Венди и ее друзья уходят. Встав, я застегиваю пиджак.

— Если позволишь, у меня есть несколько свободных концов, которые я отчаянно хочу связать с этой ночью.

Ру отмахивается от меня, отпивая свой бренди.

Я выхожу из комнаты, пользуясь черной лестницей, чтобы меня не заметили. Обойдя здание сбоку, я наблюдаю, как Венди обнимает своих друзей на прощание и забирается в желтое такси. Меня переполняет отвращение к ее безрассудству и полному пренебрежению ее друзей к ее безопасности.

У ее отца есть деньги, но он не дает ей водителя? Никакой защиты?

Скользнув в свой Audi, я выезжаю на оживленную улицу, чтобы проследить за ней и убедиться, что она добралась до дома в целости и сохранности. Я не заинтересован в том, чтобы владеть чем-то поврежденным, даже временно.

И пока я не решу иначе, Венди Майклз — моя.

5. ВЕНДИ

— Что значит «домашнее обучение»? — спрашиваю я своего брата, Джона.

Он пожимает плечами, его темные волосы покачиваются при этом движении, а рука машет на разложенные перед ним бумаги.

— Это именно то, на что похоже. Я спросил папу, могу ли я сделать это таким образом, и он сказал, что да.

Мои брови скрещиваются. Почему он не рассказал мне об этом?

— Круто. Значит, вы с папой хорошо поговорили? — я сажусь рядом с ним за обеденный стол.

Его губы слегка кривятся.

— Венди, скажи честно. Когда в последний раз папа действительно разговаривал со мной?

Мои внутренности сжимаются, и я вздыхаю, оправдания нашего отца слетают с моего языка; они настолько практичны, что я едва чувствую вкус лжи.

— Он просто занят, Джон, вот и все. Ты знаешь, что он любит тебя и хотел бы быть здесь.

Джон насмехается, сжимая карандаш так крепко, что костяшки пальцев белеют.

— Да, конечно.

— Кроме того, — продолжаю я. — У тебя есть я, и мы оба знаем, что я — все, что тебе нужно.

Он ухмыляется, закатывая глаза за большими очками в квадратной оправе.

— Ты права. Кому нужны родители, когда у них есть ты? Твоей материнской заботы хватит на весь чертов город.

Я заставляю себя нахмуриться, веселье плещется в моей груди.

— Эй, следи за языком.

— Доказываю свою точку зрения, — он сдвигает очки на нос. — Это круто, хотя… насчет домашнего обучения. Так я счастливее.