На крючке

Пока она говорила, Лок не сводил глаз с Димитрия. Казалось, мужчина несколько развеселился. Он остался сидеть, но поднял руки.

— Ладно, ладно, меня просто попросили сделать тебе предложение. Не надо на меня бросаться. Рейвен, это хорошее соглашение. Просто отличное. Но у него ограниченный срок действия. И мы оба это знаем.

Лок встал, готовясь прекратить разговор.

— Было приятно познакомиться.

Он кивнул в сторону двери.

— Вы собирались на другую встречу, — напомнил он Рейвен.

Она вышла из комнаты и двинулась по коридору, Лок шагал следом. В приемной Рейвен на прощание обняла Черри, и в этот момент Лок заметил постер, висящий за столом секретарши. От прочих его отделяла обшивка коридора. На плакате была Рейвен Лэйн. Рядом с ней стояла Синди Кэньон. Они обнимали друг друга, смотрели друг другу в глаза и едва не касались губами.

Лок не остановился. Синди Кэньон, чью голову нашли в газетном автомате, а тело — в багажнике машины Рейвен. Синди Кэньон, и, как говорила Рейвен, она с ней не знакома. Для незнакомцев они стояли слишком близко.

Нужно принять решение. Либо спросить Рейвен, почему она солгала, либо держать рот на замке. На парковке мобильный телефон женщины запищал. Она вытащила его и прочитала сообщение.

— Они подтвердили. Самолет будет ждать нас в Ван Найсе в четыре часа.

Рейвен взглянула на Лока:

— Все нормально? Вы как-то притихли.

— Просто задумался.

— Не хотите поделиться?

— Не сейчас, — ответил он, придерживая дверь «Рейндж Ровера».

Им предстоит долгий день. Достаточно времени, чтобы попытаться выяснить, какая часть рассказа Рейвен устоит, а какая развалится.

Глава 24

— Клевая тачка, — заявил Кевин, раскачиваясь взад-вперед на сиденье «Линкольн Континентал» 1966 года; похоже, он уже позабыл про хандру.

— Спасибо, брат. Ну как, у тебя есть все, что нужно?

— Похоже, да.

— Ленч?

— В рюкзаке.

— Ладно, тогда нам пора двигаться. Готов?

— Готов.

Тайрон Джонсон утопил педаль газа, и они с ревом тронулись с места; позади осталось облако выхлопных газов, от которого у Альберта Гора[7] случился бы припадок. На полпути по улице какая-то мамаша едва не выехала на тротуар, торопясь убраться с дороги: Тай демонстрировал полное отсутствие признаков осторожной езды в пригородном районе.

— Ты водишь быстрее, чем моя сестра, — заметил Кевин; пока Тай пробивал себе дорогу сквозь поток машин, с лица подростка не сползала ухмылка.

— А она быстро водит?

— Ага. Но не так, как ты.

Кевин смотрел в боковое окно: взгляд устремлен куда-то в пространство, изо рта торчит кончик языка.

— Рейвен — ее ненастоящее имя. Она его взяла.

Тай переключил передачу, когда они остановились на красный свет на бульваре Уилшир, теперь двигатель не ревел, а низко ворчал.

— А ты против?

— Не-а, это типа клево.

Красный сменился зеленым, и Тай тронулся дальше, спускаясь с холма к съезду на шоссе.

— Так как же ее настоящее имя? Если ты не против вопроса.

— Ну, — ответил Кевин, выпрямляясь на сиденье, — наша фамилия — Лэйн, но настоящее имя сестры — Сара.

Тай задумался. Интересно, в какой обстановке выросли Кевин и Рейвен. Безумные семьи обычно выбирали безумные имена, а «Сара» звучало очень по-пуритански.

— Сара — славное имя. Эй, а знаешь, подружку Супермена звали Лоис Лэйн. Поэтому он тебе так нравится?

— Нет, — ответил Кевин, опираясь головой о прохладное стекло. — Мне нравится Супермен, потому что он может всем навалять.

Через десять минут Тай остановил «Континентал» у центра дневного пребывания, белого бетонного здания в стиле испанского бунгало. Красная черепица, аккуратно подстриженная трава, все безупречно чисто. Неподалеку остановился желтый школьный автобус, изрыгнув груз молодежи и подростков.

Джонсон вспомнил, как в школе он с друзьями стоял на тротуаре и отпускал шуточки типа Недодержанного Автобуса или Бригады Овощей. Но сейчас, рядом с Кевином, те шутки казались не столько смешными, сколько жалкими. Может, дети смеялись над людьми вроде Кевина, чтобы отдалиться от них, поскольку реальность казалась слишком неуютной. А может, он и его дружки просто были придурками с тупыми шутками.

Однажды, после пары пива, Лок поделился с напарником одним своим правилом, и Тай его запомнил: «Если ты чувствуешь себя полным придурком, когда говоришь что-то человеку в лицо, никогда не говори этого у него за спиной».

«Лок — философ», — улыбаясь, подумал Тай.

Автобус отъехал, и подростки начали показывать на машину Тая. У большинства, хотя и не у всех, был синдром Дауна. Кевин, радуясь вниманию, помахал им. Потом Джонсон заметил, как Кевин нахмурился и отвернулся.

Мать Венди провожала свою дочь в здание. Тай опустил здоровенную лапищу на плечо Кевина:

— Брат, ты в порядке?

Кевин слабо кивнул.

— Слушай, помни, что я тебе говорил. Это сработает. Больше всех девушка любит того парня, с которым ей запрещают встречаться родители. Поверь мне.