На кругах времен (Сборник)

— Читать на работе вроде не положено, — попытался привлечь её внимание Иван.

— А вот и положено! — не обижаясь на замечание, пояснила Феня, оторвавшись, наконец, от чтения. — Книга — источник знаний!

— Очень толстый источник! — усмехнулся Иван. — Прочитаешь — и прямо в академики.

Феня, заложив страницу, отодвинула книжку. Иван краем глаза приметил название — «Цены на электричество при дворе короля Артура».

— Так что вы спрашивали? — Фенин голосок вздрогнул, и Жук увидел, что смотрит она на него с удивлением и страхом. «Неужто узнала?» — подумал Иван, но тут же отмахнулся от этой мысли и сказал:

— Дай мне раскладушки. Штуки четыре.

— Я сейчас, — кивнула Феня и отступила за бочку. Облокотившись на прилавок, Иван ждал, оглядывав магазинные полки. И снова сквозь запах хомутов, керосина, масляной краски пробился другой, полузнакомый, но очень вкусный запах. Иван принюхался — пахло от бочки, стоявшей на прилавке. Он потянулся, сдвинул тяжелую крышку. Почти до самых краев бочка была наполнена чем-то густым и черным. «Деготь, что ли?» — мелькнула мысль. Но запах! В бочке был джем, да еще какой! — сливовый, любимый джем Ивана. К чудесам такого рода Иван вроде бы должен был уже привыкнуть — в газетном киоске тоже ведь черт-те чего только не продавалось. Но даже там не было такого. А тут, среди хомутов, цинковых корыт, сваленных кучей лопат и граблей стояла бочка со сливовым джемом.

Хлопнула невидная отсюда дверь, что-то звякнуло, зацепившись, и следом за этими звуками появилась Феня, нагруженная алюминиевыми раскладушками.

— Больше нету, — сообщила Феня, сваливая раскладушки на прилавок. — Все.

— Больше не надо, — успокоил ее Иван и, помедлив, кивнул на бочку: — А это что — не берут?

— Как когда, — неохотно сказала Феня. — Перед техосмотром очередища — не продохнешь. А так — вот, стоит.

— Чего так? — чувствуя, что он ничего не понял из Фениного пояснения, наугад спросил Иван.

— А так — целый год скрипят-скрипят, а перед техосмютром спохватываются.

— Да кто спохватывается? — не выдержал Жук.

— Извозчики, кто ж еще? — удивилась Феня.- Телеги часто мазать скупятся. А на техосмотре с них за это спрашивают. Вот и спохватываются, когда время подходит.

— Джемом колеса мажут? — не поверил своим ушам Иван.

— Ну… — подтвердила Феня. — Чем же еще? Иван почувствовал, что с него хватит. Но просто так уйти не мог почему-то и, высыпав на прилавок пригоршню монет, спросил:

— А вы давно здесь работаете?

— Не. Лоток у меня. А сейчас Ваньку подменить заставили. — Феня обиженно поджала губы. — Ему, видишь, на кассира учиться надо. А мне не надо?

Тут Феня вдруг смолкла и уставилась на Ивана с тем же выражением, какое мелькнуло у нее на лице, когда он только вошел.

Жук этому значения не придал, подумав неожиданно, что если ничего у него не выйдет, то, пожалуй, устроиться здесь можно, и даже неплохо. Вон даже джем сливовый — бери-не-хочу, колеса мажут. Тут его и осенило — прощай, резиновые консервы! И он спросил:

— А ведра с крышками есть?

— Есть… — робко ответила Феня.

— Ну-ка давай. Нормально, — осмотрев поданное Феней эмалированное ведро, сказал Иван. — Навали-ка мне сюда вот этого, — он ткнул пальцем в шершавый бок бочки.

— Да зачем вам столько? — удивилась Феяя.

— Колесики мазать — весело ответил Иван, похлопав себя по животу.

— Так вы извозчик, — обиделась Феня. — А все расспрашиваете, расспрашиваете…

— Извозчик, а то кто ж, — подтвердил Иван и заметил, как с Фениного лица сошло непонятное выражение растерянности и страха. А Феня и вовсе развеселилась:

— А я-то подумала… Надо ж такое, — вдруг прыснула она. — Думала, переоделся и проверять , пришел!

— Кто переоделся? — не понял Жуков. — О чем это вы?

— Да уж очень вы на Ваньку похожи, — пояснила Феня. — Ну, которого я подменяю. На Жукова.

Сказать, что Иван замер, как громом пораженный,-значит употребить набивший оскомину штамп. Но что поделать, когда чувство, которое мгновенно испытал Иван, услышав Фенино объяснение, в лучшем случае сравнимо с ощущением, что тебе на голову свалился, скажем, платяной шкаф или что-нибудь еще более увесистое.

В первые дни Иван подсознательно побаивался встречи с самим собой. Но мало-помалу уверился, что в этом мире его аналога, или, попросту говоря, двойника, нет. И вот Фенины слова развеяли это успокоительное заблуждение в пух и прах. Оставалось только удивляться, как они до сих пор не столкнулись нос к носу — два Ивана Жукова. В памяти всплыл хозяйкин вопрос, когда он явился к ней в первый вечер: мол, уже выучился?

Иван стряхнул охватившую его растерянность и спросил:

— А где он учится? Чего его не видать?

— Так в интернате же. Их там по два месяца держат. Говорят,-Феня понизила голос,-днем живые люди их учат, а ночью кладут под голову говорящую подушку. И она бубнит, бубнит, и все само собой в голове откладывается.

— И давно он там? — Иван ждал с тревогой.

— А через три дня выйдет, — беспечно ответила Феня и добавила с легкой завистью: — Кассиром будет…