На кругах времен (Сборник)

…Машина тихо скользнула в темный безлюдный переулок и остановилась у ступеней, полукругом поднимавшихся ко входу, похожему на гостиничный. Стеклянную, слабо освещенную изнутри дверь никто не распахнул перед ними — она распахнулась сама. Правда, Куртис заметил, как провожатый наклонился к какой-то пупырчатой бляхе на косяке и что-то промычал.

В конце длинного, крашенного серой краской коридора провожатый, остановившись перед массивной дверью, снова что-то бормотнул, — и дверь отошла. После тускло освещенного коридора яркий свет, ударивший из дверного проема, заставил дона Эдуардо зажмуриться на мгновение. Перешагнув порог, он огляделся со вновь вспыхнувшим недоумением: огромная комната, скорее даже зала, а не комната, совершенно пустая — ни стола, ни стула. Голые белые стены. Шагах в двадцати на желтом паркете черное пятно. Куртис вгляделся:

посреди комнаты прямо на полу стоял телефонный аппарат.

Провожатый наклонился, взял трубку, молча что-то выслушал, положил трубку и обернулся:

— Мне приказано оставлять вас один. Я уйду, наберите номер 12-34-56-78…

Дон Эдуардо мелкими шажками, — как бы не поскользнуться, — подошел и, дождавшись, когда дверь закрылась, поднял трубку, подержал, приложил к уху, потом повертел, разглядывая, и, наконец, решившись, набрал номер.

В трубке щелкнуло. И негромкий, какой-то жестяной, голос сказал: Здравствуй, племянник… Куртис вежливо ответил:

— Здравствуйте…

Голос ровно, без всякого выражения, продолжал:

— Не перебивай меня. Не отвечай мне. Этого не нужно. Я тебя не услышу. Все, что я хочу тебе сказать — магнитозапись. Я обманул тебя, пообещав скорую встречу. Этой встречи не будет… почему — об этом позже. Но мне нужно было обеспечить твое согласие. Обман этот — пустяк. А если учесть, что получаешь ты — то он и вовсе благо…

Жестяной голос умолк. Дон Куртис перевел дыхание, и в это мгновение в голове у него всплыл во всей своей пугающей недвусмысленности вопрос: да что это с ним приключилось?

Голос в трубке возник снова:

— Но к делу. Меня зовут Готлиб Гуртис. В 1942 году я был на твоих крестинах а Хальтштадте, и с той поры я не видел ни тебя, ни твою матушку — мою дорогую сестру Генриетту. — Голос умолк.

Куртис был ошеломлен. — На каких крестинах?! Матушка его, Сильвия Куртис, а не какая-то там Генриетта, благополучно скончалась незадолго до войны. А о помянутом Хальтштадте ни он, ни тем более матушка его, за всю жизнь не ездившая дальше соседнего городка Катапульта, и слыхом не слыхивали! Голос заговорил снова, но дон Эдуардо все еще лихорадочно соображал: какие крестины, и чьи это крестины, если в сорок втором году ему, дону Эдуардо Франсиско Адолфо Куртису, было уже далеко за двадцать?..

Но, заставив себя слушать, он поймал обрывок последней фразы:

— …тебя было нелегко — ты оказался на другом континенте. «Каком другом?» — мелькнула мысль, но в трубке, которую он продолжал прижимать к уху, шелестело:

— В последние месяцы войны я сделал открытие, суть которого ты узнаешь позже. До последнего времени я был хозяином созданного мною мира… До последнего — потому что теперь, когда ты слушаешь мой голос, меня уже нет… Теперь властелин этого мира — ты. Мой наследник…

И тут Куртис совершенно четко понял: этот господин с жестяным голосом все перепутал!

А голос повторил:

— Да, ты властелин этого мира! Тебе предстоит закончить то, что не успел я… — голос в трубке смолк, как бы давая слушателю освоиться с услышанным;.

И тут только до Куртиса дошло: этот-то «дядюшка» помер… сам только что сказал!

Мысли — куцые, сбивчивые — завертелись в голове Эдуардо каруселью, даже тошнота подступила к горлу, — и сложились в одну, наполнившую все его существо дикой, оглушающей радостью: повезло! Первый раз в жизни повезло! «Этот, все напутавший, «дядюшка» проверить теперь уже ничего не сможет — когда там я родился, где меня крестили…»

Голос тут же подтвердил:

— Теперь хозяин ты!

И после короткой паузы — Куртис напряженно ждал — продолжал:

— А теперь прощай. Все остальные инструкции, мое завещание ты найдешь в своем кабинете, — голос нажал на слове своем, и Куртис неожиданно для себя крякнул. — Схема твоей резиденции нанесена на нижней крышке этого телефонного аппарата. Итак, прощай. На твои плечи легла огромная власть, и огромная цель стоит перед тобой. Прощай.

Жестяной шелест в трубке умолк. Дон Эдуардо на всякий случай еще немного подержал трубку возле уха. Потом осторожно положил и, наклонясь, поднял с пола аппарат, перевернул-трубка соскочила с рычагов. Жарко вспотев, он поймал ее у самого пола. Не хватало еще за разбитую трубку платить… И только снова водрузив ее на рычаги, дон Эдуардо подумал: «Стой! А кому платить?..»