На круги своя

Полковник вопросу не удивился. Так всегда бывало. Вроде генерал спускался к нему за передышкой – за решением проблем Шторм сам поднимался наверх, но получалось как всегда: либо о женщинах, либо, что происходило значительно чаще, о работе.

- Хранители думают, - качнул он головой. Потом добавил: - Или чего-то ждут.

- Или чего-то ждут, - повторил Орлов. Не машинально, высказывая свою точку зрения. – Если мы правы в своих оценках и появление домонов – результат происходящих в последнее время процессов, то именно ждут. – Подумал - говорить, если и так очевидно, все-таки произнес: - Дерьмовая ситуация. С какой из сторон не посмотри.

Шторм, откликаясь на сказанное генералом, сначала улыбнулся, потом расхохотался. Как при этом умудрялся удерживать кружку, оставалось только догадываться.

Орлов с реакцией на выходку бывшего подчиненного, а ныне друга, не спешил. Чувство юмора у полковника было своеобразным, как и методы работы. Правда, на этот раз кое-какие предположения наличествовали, оставалось лишь дождаться подтверждений.

Шторм успокаиваться не торопился. Вроде начнет затихать, но достаточно оказывалось посмотреть на Орлова, как смех становился только задорнее.

- Уверен, что их стоило предупредить? – спросил генерал тихо. Не единственное, что могло заставить Шторма остановиться, но вполне действенное.

С выбором средства не ошибся. В глазах еще блестели выступившие слезы, но ответил полковник уже более-менее спокойно, правильно поняв суть вопроса.

- Я Харитэ не завидую. Если Наталья сама не справится, экипаж поможет, а уж с усилением в виде Тимки и Таласки, полный бедлам гарантируется.

Едва заметной улыбкой генерал дал понять, что с мнением Шторма согласен, но она мелькнула и пропала, растворившись в нескрываемом беспокойстве.

- Вот этого я и побаиваюсь. Столько всего произошло за последнее время. Ей досталось….

Закончить Орлову Шторм не дал. Поставив кружку на стол, резко поднялся, подошел вплотную, заставив снова остановиться у стола.

- Не веришь ей, поверь Рауле. Жрец не стал бы менять свою жизнь на ее, не соотнеся ценности обоих. Или уже успел забыть, что он тогда сказал?! – Тон был жестким, бескомпромиссным. Не говорил – бил наотмашь.

Орлов качнулся, словно тот действительно ударил, отступил на шаг – полковник эмоции в узде держать даже не пытался, залпом допил коньяк, поморщившись, залил остатками уже почти остывшего кофе.

- Помню! – Прозвучало с хрипотцой. Он не просто помнил – едва ли не каждый день повторял те слова, сказанные вот в этом самом кабинете.