На крыльях

… До Воронежа летели в прекрасном расположении духа, и М. окончательно уверился в простоте ночных полётов. Отдохнули, покурили, узнали о погоде.

— Западнее маршрута — грозы, — сказали им. — В полёте будьте внимательны.

Вылетели из Воронежа. До станции Куликово Поле небо было ясное, звездное, и яркая луна бежала, почти не отставая от самолёта. Внизу виднелась свинцовая лента Дона, золотисто пестрели огни населённых пунктов.

Подлетели к Епифани. Здесь небо было чёрным, а земные огни тускло светили сквозь тонкую пелену тумана. Илья Нефёдович на секунду включил фары: в ослепительных лучах крыльевых прожекторов клубились облака…

Вдруг по телу самолёта как бы пробежала мелкая дрожь, по металлической обшивке густо забарабанил ливневой дождь, и воздушный корабль стало, как пушинку, поднимать вверх.

Илья Нефёдович мгновенно выключил автопилот, убрал газ и, круто планируя, развернулся под 180 градусов, чтобы вырваться из облака. За его спиной завыла сигнальная сирена, предупреждая пилотов о том, что шасси не выпущены и в таком положении садиться нельзя.

Не обращая внимания на вой сирены, Илья Нефёдович быстро терял высоту. Вырвавшись из облака, Дорохов прекратил снижение на низшем обратном эшелоне 1800 метров.

— Доложи, — крикнул он бортрадисту. — На эшелоне 2100 попал в грозовое положение. Возвращаемся до получения распоряжения. Разрешите следовать в порт назначения на эшелоне 900. Пройду визуально.

— А пройдём? — спросил бортмеханик.

— Встречный борт прошел под нами на 1200 метров, — доложил Комков. — Я слышал его разговор с РДС.

— Ну и что?

— Болтанка, дождь, но грозы нет.

— Ну тем более. Стучи!

— Есть, — кивнул бортрадист, и правая рука его мелко задрожала на телеграфном ключе. Через три минуты последовал ответ: — Занимайте 900, следуйте Москву.

— Дело, — одобрил Илья Нефёдович и повернулся к М. — Снижаемся и разворачиваемся опять на прежний курс.

Второй пилот тоже держался за штурвал, но всего лишь «держался»… Илья Нефёдович метнул на него недовольный взгляд.

— Веди машину! — повелительно сказал он. — Раз попали в сложную обстановку, значит, надо действовать быстрее и смелее. Пилотируй, а не переживай…

Он на секунду осветил фонариком своего напарника: тот сидел, согнувшись над штурвалом, бледный и растерянный.

— Сообщи: «Занял девятьсот в районе Сталиногорска» и выключай рацию, — повернулся Илья Нефёдович к бортрадисту Комкову.

— Понял!

Второму пилоту стало не по себе. В глубине души он уже посчитал этот полёт последним.

— Записывай курс и время! — услышал он окрик командира и безропотно повиновался.

Шквальный ветер и ливень обрушились на самолёт. Струи дождя гулко барабанили по металлической обшивке фюзеляжа. Управлять самолётом становилось всё труднее, а второй пилот почти не помогал своему командиру.

— Это чудо, что висит над нами, — Илья Нефёдович указал рукой вверх на чёрное облако, закрывшее звезды, — ещё не гроза, а мощное кучево-дождевое облако, которое со временем может развиться в грозовое. Понял? Но пока это произойдёт, мы сорок раз успеем под ним проскочить! А сама гроза-матушка вон где, слева, километрах в тридцати и уходит всё дальше от нас…

— Понятно, — еле слышно ответил М.

— Так, друг, ты не скоро сам станешь командиром, — увещевал его Дорохов. — Гроза — это стихия, опасная для нас, ну вот поэтому мы её всегда обходим. Вот и всё! Главное — точно пилотировать и вести ориентировку. Вон, видишь, слева огни? Это городишко Донской…

Услышав знакомое название, М. быстро взял карту, отыскал его слева от линии маршрута, поставил крестик и записал курс и время. Илья Нефёдович усмехнулся:

— Вот так бы и давно! Работать надо, ты же на службе… Эх!..

Мощный шквал ветра так накренил самолёт, что Дорохов с трудом удержал машину. Слева золотыми искрами рассыпалась молния. Дорохов взял правее, зорко всматриваясь в небо.

— Сбегай к пассажирам, успокой их, — кивнул он бортмеханику.

Бортмеханик быстро сходил к пассажирам и вернулся.

— Всё в порядке, командир. Одна дама просит: нельзя ли, говорит, поближе подлететь к молнии, чтобы лучше её рассмотреть?!. Мне, говорит, хочется потом мужу рассказать о ней!

— Ох, и племя, эти женщины! — расхохотался Дорохов. — Скажи, что посмотреть вблизи, конечно, можно, ню рассказать ей уже не придётся!..

Это невинное происшествие развеселило и второго пилота, нервное напряжение у него как бы разрядилось.

Теперь вели самолёт вдвоём, и Дорохов больше не упрекал своего молодого напарника.

— Включай рацию, — сказал командир Комкову. — Передай: грозы на трассе нет, всё в порядке…

— Понял, командир!

— Ну, сможешь сам восстановить ориентировку? — спросил Илья Нефёдович у М.

Второй пилот сосредоточенно углубился в карту, посмотрел на неё и на свои записи, и пожал плечами.

— Плохо… — вздохнул Илья Нефёдович, разворачивая самолёт влево, потом немного вправо. — Говорил тебе: изучи на память весь район полётов так, чтобы в любую минуту мог нарисовать его на бумаге. Не слушаешь…