На крыльях демона

— Угу, — сказала я, повысив голос, открывая дверь в свою комнату. Я быстро убралась перед тем, как он пришел, так что там уже не лежали на виду вещи, которые я не хотела ему показывать.

Он прошел в центр комнаты и медленно огляделся, сканируя взглядом каждый выступ. Я закрыла дверь и, прислонившись к столу, наблюдала за ним.

Я молчала, не говорил и он какое-то время.

А потом сказал:

— Здесь что-то есть.

Лед пронесся по моей спине, я поежилась.

— Что? — пропищала я, озираясь, пытаясь увидеть что-то ненормальное за фасадом из моих плакатов групп, плюшевых зверей и фотографий в рамках. Я искала мерцание в воздухе, какое видела много раз до этого. Но ничего не было.

Он закрыл глаза и поднял ладони в воздух. Я следила за ним, боясь дышать или двигаться. Я хотела тоже это ощущать. Почему я не могла видеть Эбби, хотя видела остальных? Призраки могли выбирать тех, кто их видел?

Я хотела спросить, была ли это Эбби, но прикусила губу и ждала.

— Это она… — сказал он.

— Да? — мое сердце забилось быстрее. Думать и знать было как разница между бояться и быть в ужасе.

— Я улавливаю обрывки ее мыслей, — сказал он с закрытыми глазами. — Но они повсюду.

— Мыслей?

— Когда она умерла, — медленно и терпеливо сказал он.

Точно. Я закрыла рот и оглядела комнату. Жаль, хоть это и ужасно, что не сохранились ботиночки, потому что он мог бы считать с них что-нибудь. Я знала, что он сказал, что уловил ее последние мысли, но он явно мог больше, чем это. А что я могла? Я стояла у стола и оглядывала комнату орлиным взглядом, но ничего не видела.

— Она злится, — сказал он. — Но дело не в ненависти. Это зло.

— Зло? — повторила я. Вдруг мне стало холодно, и я пожалела, что на мне нет еще пары слоев одежды.

Максимус открыл глаза. И посмотрел сквозь меня, словно меня и не было.

— Она ушла, — тихо сказал он. А потом немного расслабил плечи и руки.

— Ты в порядке? — спросила я и шагнула к нему.

Он кивнул и скривился, словно от боли. Его глаза слезились.

— Это больно делать?

— В этот раз было больно, — сдержанно сказал он.

— Что я могу сделать? — я подошла к нему и взяла за руку.

Он потер лоб свободной рукой, а потом тряхнул плечами, руками и ногами.

— Это пройдет.

— Так ты уверен, что это была Эбби?

— Я так думаю, — сказал он, а потом сел на мою кровать, прижал ладони к голове и провел пальцами сквозь густые блестящие рыжие волосы. — Но это странно. Если это она, то она умерла и ушла туда, откуда нет возврата.

Я нервно пошевелила пальцами.

— Куда?

— Не знаю, — приглушенно сказал он. — И вряд ли хочу знать.

Я села рядом с ним.

— Я тоже. Но, возможно, нам придется узнать, чтобы решить это. Не попытаться, да? А сделать.

Он медленно поднял голову и посмотрел на меня. Он был бледнее обычного, тонкий слой пота был на его высоком лбу.

— Я бы хотел обойти дом и дальше, если можно.

— Конечно.

— Просто… может, это не только Эбби.

Казалось, мои глаза выпадут.

— Здесь не один призрак?

Он вздохнул и выпрямился.

— Не знаю. Такими были ощущения… Необычными.

О, отлично. У меня необычный призрак.

Он встал и поднял меня на ноги, придерживая за локти.

— Здесь еще была активность? — спросил он.

Я задумалась о подходящих местах, как кабинет или кухня. А потом вспомнила.

— Комната Ады, — сказала я. — Она думала, что я ее звала.

— Надеюсь, она не против, — сказал он с улыбкой. — Я бы не хотел ее злить. Мне кажется, я ей не очень понравился.

— Да, Аду лучше не злить, — ответила я, мы вышли из комнаты и прошли по коридору. Я слышала голоса родителей внизу и звуки программы по телевизору.

Я постучала в ее дверь. На ручке висел знак «Не беспокоить», но он там был всегда.

Я услышала ворчание за дверью. Она открыла и не была удивлена нас видеть.

— Ну? — недовольно спросила она.

— Мы можем войти? Пожалуйста.

Она вздохнула, словно это было самым большим недоразумением в ее жизни, а потом прошла к своей кровати, плюхнулась на нее и скрестила руки. Она смотрела на нас, словно мы собирались обворовать комнату. Что случилось с бодрой девушкой, какой она была утром?

— Мы просто, кхм… — я посмотрела на Максимуса. Он выглядел тревожно рядом с Адой, и я его не винила. В комнате подростка находиться было непросто.

— Ты хочешь сделать чтение, — сказала Ада за него. Она нахмурилась от нашего удивления. — Не важно. Ты говорила мне, что он странный и говорит с призраками.

— Я не называла его странным, — и это была правда.

— Не страшно, милая, — сказал он мне. Ада выглядела так, словно ее тошнило от его слов. — Ты права. Я кое-что ощущаю. Ты против?

Она вздохнула, а потом отрицательно покачала головой. Я закрыла за нами дверь и села на кровати рядом с Адой.

— Тебе так сложно быть с ним хорошей? — прошептала я в ее ухо.

— Дамы, попрошу тишины, — сказал он. Он вытянул руки и закрыл глаза, словно ожидал, что пойдет дождь.

Мы с Адой сидели и смотрели на него. Было приятно, что и Ада была в этом. Я не знала, чувствовала ли она то же.

Через пару минут, судя по часам у ее кровати, Максимус открыл глаза.

— Здесь не так сильно. Но все же было.

Он посмотрел на Аду.

— Ты что-нибудь странное видела? Ощущала холод?

Она оба раза отрицательно покачала головой.