На крыльях демона

Я не успела ничего сделать, он вскинул руку и обхватил мое запястье так крепко, что моя ладонь обмякла, как увядший цветок.

— Хватит, — прорычал он и изо всех сил перевернул меня, оказавшись сверху. Я извивалась под ним, у меня были подозрения, что я могла бы бросить его через всю комнату, если бы хотела. Но что-то во мне сдалось, и огонь начал затухать, а власть и реальность вернулись ко мне.

Мы тяжело дышали, наши лица почти касались, его глаза сверкали от конфликта, глядя в мои. Кровь начала собираться в его порезах на лице и груди, грозя пролиться на меня. От этого мне было нехорошо, чего не наблюдалось, когда я наносила ущерб.

— Я рад веселью, Перри, — сказал он. — Но порой и мне хочется сыграть.

Он слабо улыбнулся. От этого кровь с его щеки упала мне на лицо. Я скривилась, мое лицо покраснело от смущения, а не похоти. Что на меня нашло?

— Прости, — тихо сказала я. Я была в ужасе.

— Милая, не надо. Как говорится, у каждого свой стиль секса. Просто… давай будем мягче. И медленнее.

Он вытер большим пальцем кровь на моей щеке.

— Теперь мы квиты.

Я умудрилась рассмеяться. Он поцеловал меня, и мы начали снова. Прилив гнева и силы, который я ощущала раньше, держался в стороне. Мы двигались медленнее Я не могла кончить, потому что боялась отпускать себя, но в этот раз все было хорошо. В этом я отчаянно нуждалась. Кто знал, что нехватка секса ведет к жестокости? Но медленный темп его устраивал, он бурно кончил. Он вышел, снял полный презерватив и лег на простыни рядом со мной, а я мысленно отметила, что не стоит тянуть со следующим разом.

Пока я не легла слишком удобно, я выбралась из кровати и, смущаясь, выбежала обнаженной из его спальни в коридор, где схватила свою сумку и быстро оделась в пижаму в ванной.

Когда я вернулась в спальню, Максимус уже укутался в одеяла и тихо посапывал. Решено.

Я забралась к нему, повернулась в его сторону, желая чувствовать себя безопасно и близко. Снаружи все ехали машины, а я уснула с замешательством и довольной ухмылкой на лице.

* * *

— Тебе это понравилось, да?

Мой разум был кружащимся прудом нефти и теней. Я открыла глаза, и холодный влажный ветер ударил мне в лицо. Была ночь, и я стояла на дорожке у реки, где мы с Максимусом впервые поцеловались. Только теперь я стояла на толстом каменном поручне вдоль края. Река мерцала в темноте и текла под моими босыми ногами. Вдали не переставали звенеть колокола церкви.

— Ты хочешь потерять контроль.

Я осторожно повернула голову, чтобы не нарушить равновесие. Эбби стояла в нескольких футах, склонившись к холодному камню, одетая в бледно-розовое платье, что трепал зимний ветер. Она смотрела на реку, ее глаза напоминали воду, были темными прудами обсидиана.

— Можно просто прыгнуть, знаешь?

— Я сплю, — сказала я с трудом, голос словно доносился издалека.

— Ты сможешь долго спать, когда умрешь.

Она подняла голову, и я увидела, что ее глаза не черные. Их просто не было. Как на голове свиньи, их не было, остались только темные, грубо изрезанные глазницы.

— Что ты от меня хочешь? — спросила я. Язык казался опухшим и слишком большим, чтобы двигаться. Тут я поняла, что мое тело придвинулось на дюйм к краю поручня. Я двигалась, не понимая этого.

— Мы хотим тебя, — просто сказала она. Ее голос гудел, как провода.

— Кто — мы? — я придвинулась еще на дюйм, желудок сжимался.

Она пошла, белые каблуки издавали резкие звуки при каждом шаге, хотя она парила в нескольких дюймах над землей. Она остановилась и посмотрела на реку. Звон колоколов стал громче.

— Я не знаю его имени…

— Его?

— Я не знаю имени, — она пронзила меня взглядом. — Но мне обещали.

— Что обещали?

Еще дюйм.

Эбби улыбнулась. Ее рот приоткрылся, из него в небо вылетели две осы, их гудение пропало за звуком колоколов.

— Тебя.

Мои ноги свисали с края, вода бушевала внизу, как яростный водопад, готовый проглотить меня целиком. Она пульсировала со звоном невидимых колоколов.

Я оглянулась на Эбби.

— Почему меня?

Даже с пустыми глазницами она смогла выглядеть удивленно.

— Потому что я умерла не по своей вине, — сказала она так, словно я была дурой. — А из-за него.

— Месть, — прошептала я. Ветерок подхватил мои слова и унес над волнами.

Мои ноги переместились еще на дюйм. Меня ничто не поддерживало. Я даже не размахивала руками, чтобы сохранить равновесие. Я просто безмолвно падала, как палка без опоры, все ниже и ниже, к зубам и черным языкам реки.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

И хотя я проснулась утром от аппетитного запаха жарящегося бекона, доносящегося с кухни Максимуса, и от яркого солнечного света, падающего из окон, воспоминание о сне было достаточно четким, чтобы все еще меня пугать. Я легла, слушая, как Максимус насвистывает «Understand Your Man» Джонни Кэша, и прогоняла темные картинки из головы. Я все еще видела, как бушующая река готовится встретить меня, водоворот голодных ртов, звук негодования в металлическом голосе Эбби. Данное ей кем-то или чем-то обещание. Обещание получить меня.

Я поежилась, несмотря на тепло спальни, и была рада, когда Максимус позвал с кухни:

— Ты уже пошевелилась, солнышко? Завтрак готов.