На крыльях любви

— Четыре года назад, в тысяча восьмисотом году, когда вы в первый раз посадили свои лилии, мисс Аманда, вы говорили то же самое, — ответил он. — И с тех самых пор каждый год это повторяете. Но на сей раз вы сказали чистую правду, не сойти мне с этого места.

Они оба рассмеялись. Аманда с охапкой цветов вышла из оранжереи. Сквозь туман, с раннего утра, как вата, окутывающего окрестности, уже пробивались первые солнечные лучи. Они были такими яркими, что стало больно глазам, и на мгновение Аманда зажмурилась. Вдруг совсем рядом раздался низкий мужской голос, девушка даже вздрогнула от неожиданности.

— Это что за чудо? Неужели сам ангел спустился с небес?

Аманда, широко раскрыв глаза от страха, обернулась и увидела перед собой мужчину средних лет, внимательно рассматривающего ее в лорнет. Беглого взгляда было достаточно, чтобы оценить элегантный синий сюртук с бархатным воротником, сидевший как влитой, белые бриджи и до блеска отполированные ботфорты. Картину довершали коричневая трость с золотым набалдашником и высокая касторовая шляпа, лихо сбитая набекрень.

Немного поколебавшись, Аманда присела в реверансе.

— Вы, должно быть… лорд Ревенскар… — смущенно промолвила она.

— Странно, вы меня знаете, а я вас нет, — живо отозвался он. — Кто вы? Если и в самом деле не ангел.

Аманда и представить себе не могла, до чего же она очаровательна, — солнце играло в ее золотистых волосах, в руках роскошные лилии, широко распахнутые голубые глаза, окаймленные черными ресницами, доверчиво устремлены на стоящего перед ней мужчину.

— Меня зовут Аманда Берк, милорд.

— Аманда Берк, — повторил тот. — Красивое имя, хотя я думал, что вы носите имя какой-нибудь греческой богини. Черт побери, ну конечно! Вы — Персефона[2], пришли из преисподней и принесли нам весну после лютой зимы.

Аманда улыбнулась, и на щеках ее появились ямочки.

— Боюсь, милорд, ничего я вам не принесла, — ответила она. — Наоборот, я пришла взять из вашей оранжереи немного цветов для церкви. Я так благодарна вашему сиятельству, что вы разрешили нам их брать, чтобы украсить алтарь.

— Для церкви? — переспросил лорд Ревенскар и, догадавшись, воскликнул: — Бог мой! Берк! Так вы дочь викария?

— Да, милорд. Мой папа служит викарием Ревенскрая уже почти шестнадцать лет.

— Надо как-нибудь послать ему приглашение.

— Папа будет очень признателен за честь, которую вы окажете ему, ваше сиятельство, — сказала Аманда.

Она повернулась, чтобы уйти, но лорд Ревенскар преградил ей дорогу.

— Расскажите что-нибудь о себе.

— Мне почти нечего рассказывать, — ответила Аманда.

— Чем вы занимаетесь весь день?

— Помогаю папе, когда он проводит службу. Еще помогаю маме присматривать за младшими в семье.

— Но почему я вас раньше никогда не встречал?

— Ваше сиятельство нечастый гость в церкви на воскресной службе, — сдержанно заметила Аманда и, спохватившись, добавила: — Мы прекрасно понимаем, что вы приезжаете в свое поместье из шумного Лондона отдыхать.

— Так это может служить оправданием? — с улыбкой спросил лорд Ревенскар.

— Ну конечно, — резонно заметила она. — Папа часто говорит, что в Лондоне вы живете бурной, насыщенной жизнью, ведь вы друг его королевского высочества и принца Уэльского.

— Считаю за честь для себя, что вы так много знаете о моей деятельности, — шутливо поклонился лорд Ревенскар.

— Ну что вы, на самом деле мы ничего не знаем, — возразила Аманда. — Просто деревенские жители любят посудачить, а папа всегда говорит, что если говорить открыто о том, что происходит, а не делать какую-то тайну, то всегда можно избежать сплетен.

— Понятно. Должен быть благодарен вашему отцу за мудрый совет.

Они дошли до калитки в конце сада, через которую можно было пройти в парк. Аманда остановилась и опять присела в реверансе:

— Я обычно хожу через парк, милорд. Так ближе до нашего дома, чем по дороге.

— Когда я вас снова увижу?

Он спросил таким тоном, что Аманда внимательно посмотрела на него:

— Если вы хотите зайти к нам, милорд, мама…

— Вы прекрасно понимаете, что я не это имел в виду, — нетерпеливо заметил лорд Ревенскар.

Аманда еще раз взглянула на него, отметив про себя глубокие морщины у носа, мешки под глазами, серый, нездоровый цвет лица.

«Не очень-то приятный человек», — подумала она. Но как это здорово — она сможет теперь рассказать Генриетте, что беседовала с самим лордом Ревенскаром. Она ясно представила вытянувшееся от удивления лицо сестры. Но ей почему-то казалось, что на лицах отца и матери она прочтет не только удивление, но и беспокойство.

— Вы такая хорошенькая, Аманда!

Она сделала шажок к калитке:

— Мне кажется, ваше сиятельство…

— Пожалуй, хорошенькая — не то слово, — восторженно продолжал он. — Очаровательная! Милая, юная, неискушенная. Бог мой! Я и забыл, что существуют на земле такие женщины.

Держа в одной руке лилии, Аманда пыталась другой открыть калитку.

— Я должна идти, милорд.

— Аманда, взгляните на меня.

Это был приказ. Инстинктивно повинуясь, она подняла на него глаза. Он взял ее за подбородок, и внезапно Аманда с ужасом увидела, что толстые жадные губы приближаются к ее губам.