На крыльях любви. Лебедь

От презрительного выражения лица физически стало больно.

Я оглохла от стука собственной крови в ушах.

«Так что если хочешь приятный бонус…» – вспыхнули в сознании слова бармена Вадика…

Только бонусом стало мое хрупкое сердце, превратившееся в тяжелый булыжник, когда, наконец, дошло, что это не сон…

Да, не сон… Кошмар, ставший явью.

Кирилл Воронов, до смешного идеальный, сидел в обнимку с привлекательной девушкой и прожигал ее влюбленным взглядом.

Глава 1

– Можно мне сразу маленький капучино на соевом молоке? Хотя… – спутница Воронова замялась. – Молодцы! Расширили барную карту – специальное осеннее предложение! Смотри, столько новинок появилось, пока мы отдыхали!..

Пока мы отдыхали…

– …Что ты будешь, Кирюш? Ягодный глинтвейн? Цитрусовый грог? М?

Кирюш…

Ей богу, в этот самый миг мне хотелось стать слепоглухонемой.

Не видеть его ладонь, покоящуюся на ее колене.

Не слышать эти приторно-мурчащие интонации.

Не иметь возможности вести с ними диалог.

Все, о чем я мечтала: провалиться, сгинуть, исчезнуть, расщепиться на атомы или просто поскорее унести отсюда ноги.

Моя реакция не поддавалась никакой критике. Скорее её можно было назвать вопиющей… Глупость несусветная! Ведь я сама написала и отправила то сообщение.

«Между нами все кончено, Кирилл. Не пиши и не звони мне больше».

Увы, я не вполне отдавала себе отчет в происходящем. Мой отец несколько дней находился на грани жизни и смерти. И это я своей идиотской выходкой, приправленной омерзительной ложью, чуть не столкнула самого близкого человека в могилу. Ослепла от тех первых головокружительных чувств, напрочь позабыв, что у папы больное сердце. Мы с Кириллом ведь были одержимы друг другом. Наша любовь представлялась абсолютной величиной. Не просто первой, но и последней. Единственной. Сродни наваждению. Не могли насытиться, надышаться… По крайней мере, мои чувства к Кириллу попахивали диагнозом.

Наши отношения были обречены…

Я заблокировала его номер как раз в тот день, когда мы съехали из коттеджа в квартиру попроще, так как не могли больше позволить себе его аренду. Единственное, что было важно для меня на тот момент – жизнь отца. Все остальное отошло на второй план. Я просыпалась, ехала в больницу, узнавала новости, а после возвращалась домой и начинала плакать. Просто рыдала и все. Казалось, мозг включил режим самоуничтожения. Будто брела в бесконечной темноте, всё глубже увязая в этой топи…

Я превратилась в сгоревшую лампочку.

Знала того, кто мог бы с легкостью ее поменять, но боялась, что, если просто увижу его, услышу голос… эти душераздирающие эмоции окончательно утащат меня на дно. Поэтому и оборвала так резко и некрасиво в надежде, что Воронов не станет меня искать. Полагала, так будет лучше для всех. Для него. Для меня.

Когда же папа немного оклемался, тетя Лена помогла нам с ним собраться и вернуться обратно в Томск. Узнав о наших проблемах, давний друг отца предложил ему временную работу на полставки с возможностью трудиться из дома.

Да, отец выкарабкался, однако диагноз оказался неутешительным – ишемическая болезнь сердца с многососудистым поражением коронарных артерий. Лечащий врач предупредил, что любой серьезный стресс может стать последним…

Три года мы жили как на пороховой бочке.

После того инфаркта было еще два. С каждым разом последствия становились все хуже. Несмотря на сложнейшую операцию по шунтированию и продолжительное лечение в кардиологическом центре, сердце самого близкого и родного человека все-таки остановилось. Мама забрала его с собой. Как в том моем сне… Они воссоединились на небе.

Со смертью папы не стало и той хрупкой слабохарактерной плаксы Лебедевой Алины. Она тоже умерла. Не знаю уж как так вышло, но, похоронив и оплакав отца, я поняла, что больше не могу каждое утро просыпаться на мокрой от слез подушке.

Никто не в силах мне помочь, кроме меня самой.

Так и началась новая страница моей жизни.

Почти два года регулярных сеансов с психотерапевтом. О-о-х. Мы проработали всё с момента кончины мамы. Еще несколько литров слез – и дышать стало легче. Гораздо.

Именно тогда я просто разрешила себе быть счастливой.

Начала отвечать на симпатию парней, оказывающих знаки внимания, ходить на свидания, посещать вечеринки одногруппников. Больше времени проводить с моим крестником (да-да, Поля и Димка решили не тянуть с потомством – после окончания третьего курса лучшая подруга утопала в академ в связи с рождением Ванечки). Я вновь начала вести социальные сети. Даже что-то выкладывать…

Конечно, не проходило дня, чтобы я не вспоминала Его.

Время от времени мы переписывались с Ксюшей, и она делилась кое-какими новостями: ни ей, ни Марине не удалось поступить в Москву, поэтому девчонки пошли учиться в местный универ на эконом.

Ну а Он…

Почти сразу после нашего расставания Кирилл уехал в Европу. Вроде как поступил в какой-то крутой университет – подробностей рыжая не знала.