На крыльях магии

Первой подошла девочка-пришелица Ханна, за ней ее хозяйка. Втроем они перевернули первое тело. Госпожа Флори прижалась к груди волшебницы. Потрогала ее лицо, подула в рот. Так же она поступила и с остальными.

Две мертвы. Одна живая, но она очень слаба. Несогласная лежала, как мертвая, но пульс у нее прощупывался, лицо посерело.

Госпожа Флори позвала на помощь. Женщины из деревни Риверэдж медленно собирались у выхода из пещеры. Они сделали матрацы из шалей и плащей, одеял и запасных платьев и уложили на них двух живых волшебниц. Потом, сами уставшие до смерти, попытались уснуть.

Когда наступил рассвет, холодный и серый, с багровыми облаками над головой, они вышли посмотреть, что стало с их деревней.

От нее мало что осталось. Все придется строить заново, от погребов до крыш.

И весь урожай этого года погиб.

Глава седьмая. После бури

Рукописи! Арона бежала от пещеры к Дому Записей, плача в отчаянии. Из погреба выскочила Рыжая Малышка и принялась тереться о ноги Ароны.

— Ты, глупая кошка! — радостно воскликнула Арона, Распахивая дверь. — Что тебя заставило там прятаться?

— Должно быть, сама Богиня нашептала кошке, как спастись.

Все записи, которые были аккуратно уложены в погребе на полки рядом с запасом кореньев и кувшинами с маслом, выдержали бурю. Помощница хранительницы брала их одну за другой и с возгласами радости откладывала. Все записи уцелели! Арона снова побежала в деревню, чтобы посмотреть, что делается там.

Кузница Нориэль и жернова Леннис не тронуты. Тяжелые инструменты отлетели, но недалеко. Уцелело большинство погребов. Но поля, дома, посуда и ткани — единственное торговое имущество деревни — все превратилось в развалины и обломки.

Огромное упавшее дерево пробило крышу деревенского зала для собраний. Осеберг и Эгил, взявшись за его концы, пытались его отодвинуть. Нориэль отложила мотыгу, подошла к ним и взялась за середину. Дерево не шевельнулось.

— Дарран! — позвала Нориэль.

Эгил оскорбленно посмотрел на нее.

— Эгил, Осеберг, — предупредила Дарран, хозяйка мулов. — Не переутомляйтесь. У нас впереди много работы.

Арона подняла голову и, заслонив глаза, посмотрела на солнце.

— Со всем уважением, госпожа, — резко парировал Эгил, дочь Элизабет, — это вы постарайтесь не переутомляться. Мы с Осебергом займемся более тяжелой работой.

— Эгил Нахальная, — прошептала женщина и усмехнулась придуманному прозвищу.

«Эгил Высокомерная», — подумала Арона, начиная раскапывать руины Дома Записей.

Женщины и девушки мрачно и напряженно занялись работой. Как будто началось строительство дома после пожара, но пожар этот охватил всю деревню, и делам, казалось, нет конца. Вначале деревенский зал и Дом Исцеления. Все овощи, что удавалось спасти, делили поровну, несмотря на протесты тех, кто их посадил, потому что иначе люди начали бы умирать с голоду. Молоко госпожи Безрогой и ее сестер разливали по полчашки, а куриные яйца разрезали. Кошек, собак и цыплят выпустили на свободу, чтобы они кормились сами, и старшие девушки погнали овец назад на пастбища, где еще оставалась трава.

Эгил и Осеберг работали, как мулы, и вся деревня удивленно смотрела на них. Начинали они раньше всех, а заканчивали последними и перетаскивали самые тяжелые грузы. Постепенно некоторые более слабые женщины начали заменять их на домашних работах, говоря: «Несправедливо, что они работают намного больше нас и выполняют самую тяжелую работу».

Неожиданно, на десятый день, часовые в утесах подали необычный сигнал тревога: не соколиный крик — фальконеры идут, не крик голубки — пришли дочери Ганноры для торговли, не крик стервятника — разбойники. На этот раз послышался крик перепела: «Чужаки! Нужно их увести в сторону!»

— Я ходила в прошлый раз! — закричала женщина.

— Ну, сейчас не моя очередь, — подхватила другая.

— Где, во имя Джонкары, вуали и платья? — спохватилась третья.

— Арона, ты говоришь на языке чужаков, — отметила старейшая мать деревни, дочь Милены. — Ты, ты и ты, — она указала на несколько опытных торговок, всех в детородном возрасте и привлекательных внешне. Ни одна из них, кроме Ароны, не ходила к фальконерам вовремя их последнего посещения. С проклятием Арона достала из-за запасов лука в погребе свою гостевую вуаль.

Эгил, который привязывал мулов Дарран к упавшему дереву, остановился.

— Если это чужаки, вам потребуется защита. И кто-то должен говорить за вас, — отрезал он решительно тоном, не терпящим возражений. Прицепив к поясу нож, он пошел за женщинами.

Нориэль и Дарран схватили его за руки.

— Ты не пойдешь. Если они узнают, что среди нас живут пришельцы, это может всем нам принести смерть. Пусть более опытные займутся этим делом, девушка.