На крыльях мечты

Две недели спустя Мэгги разбирала почту. Письмо от Сойер. Детский почерк напомнил ей ее собственный, каким он был много лет тому назад. Она усмехнулась при виде расползающихся букв с великоватыми петлями. Совсем как ее почерк. Они могли бы быть сестрами; Сойер в гораздо большей степени оставалась дочерью Билли, чем ее собственной дочкой. Сойер жила в Санбридже и наслаждалась всем тем, чего у нее, Мэгги, никогда больше не будет. Мэгги понимала, что не должна ревновать, но ревновала. Это было больше, чем ревность, нечто гораздо более глубокое, чем ревность, смешанное со стыдом, разочарованием и чувством отверженности.

Дорогая Мэгги.

Бабушка сказала мне написать тебе. В следующем месяце мы приедем в Нью-Йорк. У бабушки там дела. Как ты думаешь, смогли бы мы пообедать вместе или сходить в кино? Мне бы очень хотелось, и бабушке тоже.

Мне нравится кукла Барби, которую ты прислала. Бабушка сделала для нее много одежек, которых нет у других детей. Очень мило с твоей стороны прислать мне эту куклу. Как ты догадалась, что мне хочется иметь такую?

Моя подруга Марджори завидует, что я еду в Нью-Йорк. Я не завидовала, когда она ездила в Калифорнию. Нехорошо завидовать, потому что тогда плачешь ночью. Ая люблю засыпать, думая о приятных вещах.

Чернила в ручке кончаются, поэтому я должна заканчивать это письмо. Я люблю тебя, Мэгги, всем сердцем. Надеюсь, ты тоже хоть немножко любишь меня. Бабушка говорит, ты любишь. Когда-нибудь ты мне скажешь об этом?

С любовью,

Сойер.

Мэгги скомкала письмо в шарик. Потом развернула, перечитала еще раз и почувствовала, что слезы подступают к глазам. Черт побери! Каждый раз, как только ей удается взять себя в руки, она получает удар ниже пояса. Слезы прорвались в безудержных, некрасивых рыданиях со всхлипываниями. Наконец, лежа на диване, безучастная и измученная, она сложила письмо аккуратным маленьким квадратиком и положила в карман халата.

Потом протянула руку к телефону.

— Сандор, это Мэгги. Рада, что застала тебя. Послушай, у меня выдается свободное время. Твое предложение о поездке в Европу вместе с тобой еще остается в силе? — С минуту она слушала. — Я надеялась, что ты это скажешь. Ты позаботишься о билетах и всех этих досадных вещах? Пройдет лишь месяц, я увижу Париж и приду в восторг.

Глава 14

Воспоминания — и горькие, и сладкие — осаждали Тэда, пока он ехал в аэропорт, устроившись на заднем сиденье такси. Вероятно, старость уже близко, раз присутствие на свадьбе действует на него таким образом. Или он просто сознает свою вину перед Билли и Моссом за то, что принимает участие в тайной женитьбе Райли? Эта свадьба совершилась втайне ото всех в Техасе. Он всячески старался отговорить Райли, но безрезультатно. Тэд навел справки об Отами. Родители, репутация — все безупречно. Более того, Отами и ее семья были так же богаты и даже более уважаемы, чем Коулмэны. Тэд понимал, что так или иначе, а Райли найдет способ жениться на девушке, которую любит.

В глубине души он чувствовал, что правильно поступил, обеспечив Райли и Отами разрешение на заключение брака. Одного взгляда на молодых людей было достаточно, чтобы понять — они созданы друг для друга. Только однажды он видел такое чувство, что светилось в глазах Райли. Такая же любовь сияла в глазах Билли, когда она выходила замуж за Мосса.

А сегодня она ожила во взоре Отами, когда девушка выходила замуж за Райли, что было отмечено двумя разными церемониями. Сначала католическая служба, во время которой Отами предстала воплощением невинной прелести в своем белом платье; а позднее состоялся традиционный буддийский обряд, во время которого на ней было кимоно из ярко-красного шелка в знак ее радости. Тэд покачал головой, вспоминая два красивых лица, выражавших нескрываемую любовь. Вот в чем смысл жизни, понял он — найти такую любовь. Много лет тому назад он обрел ее с Билли, и, несмотря на все препятствия, эта любовь выжила.

* * *

— Думаю, наша свадьба подошла к концу, миссис Коулмэн. — Райли улыбнулся своей молодой жене, в то время как последний из их друзей усаживался в машину, возвращавшуюся на авиабазу ВМС. — Мы должны еще раз поблагодарить Сантосов и сказать им, что все прошло чудесно. Было чудесно, правда?