На крыльях мечты

— Входите. Могу я предложить вам чашечку кофе? Похоже, вы замерзли.

— Было бы очень кстати… Может быть, я не вовремя?

Билли разговаривала любезно, но не проявила большого восторга. Они с семейным врачом Коулмэнов не могли считаться друзьями и держались в рамках вежливости.

— Вовсе нет… даже не помню, когда в последний раз мы виделись, Пол. Кажется, как раз перед несчастным случаем в гараже? — Пол был лечащим врачом Сета.

— Кажется, так. Сегодня у меня нет приемных часов, и я решил зайти. Я хотел бы кое о чем поговорить. — Он взял предложенную чашку кофе, отхлебнул и поставил на столик рядом со своим креслом. — Билли, есть одно обстоятельство, которое, как мне кажется, вам нужно знать. Я знаю, что вы с Моссом больше не живете вместе, но понимаю также, что мой приход к вам необходим. Не думаю, что злоупотребляю доверием Мосса, рассказывая вам это, так как он не просил меня не… — Широкое лицо врача омрачилось, он с трудом подбирал слова. — Билли, это Рождество станет последним в жизни Мосса. Он умирает, Билли. Лейкемия. Он отказывается от лечения. Вчера я заезжал в Санбридж, чтобы осмотреть его. Ему надо бы лечь в больницу, но он не хочет и слушать. Может быть, вы двое отбросите в сторону свои разногласия?.. Ему кто-нибудь сейчас нужен, Билли. Ему нужны вы!

Билли невольно приоткрыла рот. Кофейник дрожал в ее руке, земля, казалось, покачнулась под ногами. Она услышала роковые слова, они врезались в мозг, но душа их не принимала. Это длилось лишь несколько мгновений, но для Билли они растянулись до бесконечности. Откуда-то изнутри поднимался протест против такого предательства. Странно, что она воспринимала это как предательство: потеря близких становилась уже чем-то постоянным в ее жизни. Агнес, Сет, Мосс, Мэгги и даже Райли каким-то образом.

— Давно… давно ли Мосс знает? — выговорила наконец она. — Вы говорите, он отказывается от лечения. Конечно, он знает, насколько это серьезно? — От тревожных мыслей что-то дробно застучало в голове. Мосс утаил от нее такое важное обстоятельство, касающееся его жизни, он ничего не сказал ей.

Пол Мак-Дермотт восхитился выдержкой Билли. Он всегда восхищался этой скромной женщиной, лишенной высокомерия.

— Мосс знает об этом вот уже полгода. Он пришел ко мне с жалобами на самочувствие, и анализы подтвердили мои подозрения. Лишь недавно я узнал, что он не сообщил вам о своей болезни. Слишком долго он оставался один, целиком погрузившись в работу. Мне известно, что он всегда много работал, но на этот раз Мосс работает с каким-то мстительным ожесточением. По-моему, он так и не оправился после гибели Райли. Он утверждает, что должен закончить работу, что это очень важно для него. Больницы, трубки, лекарства помешают ему закончить труд, по крайней мере так он утверждает. Почему-то я верю ему. Я видел людей, которые боятся больниц и докторов, но Мосс — совсем другой случай. Он словно отрицает болезнь и просто продолжает работать.

— Да, это похоже на Мосса. Как вы думаете, он закончит ее? Свою работу, я имею в виду.

Пол Мак-Дермотт пожал плечами:

— Не имею понятия, над чем он работает, а если вы спрашиваете, как долго он… — Врач не закончил фразу, потом собрался с силами: — Три месяца, шесть, год? Не имею понятия, Билли. Никто этого не знает.

— Пол, как мне дать понять Моссу, что вы сообщили мне обо всем? — Ее голос звучал сухо и жестко.

— Не знаю, по правде говоря. Я подолгу беседовал с ним, и иногда у меня складывалось впечатление, что он готов сам сказать вам о болезни. А потом это впечатление снова исчезало. На данном этапе не представляю, какое у него настроение. Я подумал, что вы сами с этим справитесь. Вы сможете, Билли?

Она кивнула.

— Попытаюсь. — Потом сказала уже с большей уверенностью: — Да, смогу. Как, должно быть, это ужасно для Мосса. Наверное, он чувствует себя таким одиноким.

— Он одинок, Билли, но я знал, что могу рассчитывать на вас. — Мак-Дермотт испытывал большое облегчение. Он давно знал Мосса, но, как правило, не любил переживать за своих пациентов.

Билли сидела, оглушенная неожиданным известием. Если бы только голос врача не казался таким добрым. Если бы он говорил какие-то другие слова, которые не вонзались бы в сердце, подобно ножу.

— Наверное, вам пора домой, Пол. Сегодня праздник, вы должны быть с вашей семьей. — Семья. Мать и отец. Муж и жена. Дети. Внуки. Семья…

* * *

Когда Тэд вернулся в квартиру Билли после импровизированного набега на магазины, он застал ее сидящей у давно потухшего камина. Билли спокойно сидела и смотрела на холодный пепел. Она не шевелилась, и на мгновение показалось, будто она уснула, но что-то встревожило Тэда в жестком развороте ее плеч и бледности лица.

— Билли? — тихо позвал он, опустив охапку подарков на диван. — Билли, что случилось? — Тревога охватила Тэда, холодок мрачных предчувствий побежал по спине.