На крыльях мечты

— Неправильно. Снова моя очередь. Это от Сьюзан. Она всегда присылает мне шерстяной свитер. — Зазвенел колокольчик таймера в кухне и прервал игру в отгадки.

Время бежало, часы проходили за разговорами и игрой, когда они пытались угадать, что находится в пакетах, обернутых в яркую бумагу. Время от времени Мэгги отвлекалась, чтобы проверить индейку. Наконец она вернулась из кухни с победой.

— Пора. Держи аппетит наготове. Можешь наливать вино, а я все принесу в столовую. Ты будешь разделывать индейку. Как считаешь, может, нам сделать несколько фотографий, чтобы запечатлеть это событие?

— Обязательно. Сфотографируем, как я разделываю индейку. Я никогда раньше этого не делал.

— Ну, ты единственный мужчина в доме, поэтому конкурентов у тебя не будет. — Закрыв за собой двери кухни, Мэгги сникла. Ох уж эта наигранная веселость с обеих сторон. Все это плохо. Райли должен быть в Санбридже со всей семьей. Он там свой. Этот визит не случаен — что-то у него на уме. В глазах какое-то отчаяние, словно он цепляется за нее. Ради Райли она станет играть в эту игру, будет говорить то, что надо говорить, поступать так, как он хочет, чтобы она поступала. Это единственное в жизни, что она научилась делать хорошо.

Час спустя Райли ослабил ремень.

— Сыт по горло. Вряд ли смогу съесть еще хоть кусочек. Наверное, никогда в жизни столько не ел. Давай поговорим, Мэгги, а то я засну.

— У тебя не будет такой возможности. Мы должны убрать со стола и вымыть посуду.

— Это женская работа.

— Нет уж. Ты ел, ты и работай.

Мэгги убрала со стола, а Райли завернул остатки индейки и положил в холодильник. Мэгги вымыла и высушила изумительный китайский фарфор и хрусталь, не доверяя такую ценность посудомоечной машине. Райли радовался и наслаждался обществом сестры, он был рад, что решил зайти к ней, не только за себя, но и за нее тоже.

— Райли, ты не хочешь прогуляться по Пятой авеню, посмотреть на рождественские украшения? — спросила Мэгги, вешая передник.

— Нет, мне хотелось бы посмотреть, как ты разворачиваешь подарки. Это самое лучшее в праздник Рождества. Мы с тобой, наверное, самые великовозрастные дети, которых я знаю.

Мэгги рассмеялась и уселась под елкой. Какая она симпатичная, эта его сестра. И такая несчастная. Он часто задумывался, замечает ли кто-нибудь страдание в ее глазах.

— Я буду разворачивать, а ты складывай бумагу, ладно?

— Договорились.

— Ага, я же тебе говорила. Щетка для волос!

Райли смотрел, как Мэгги аккуратно складывает подарки Сойер отдельной кучкой. Манто из рыси от мамы и папы было оставлено в коробке и небрежно отодвинуто в сторону, как и подаренный Сьюзан свитер из голубой шерсти. Райли не удивился, когда браслет из изумрудов от Сета и атласный халат от Агнес даже не были вынуты из упаковки. Сверкающее кольцо с бриллиантами, число которых ему не удалось сосчитать, оказалось рядом с подарками Сойер. Райли не стал спрашивать, кто преподнес кольцо.

— Сдаешься?

— Сдаюсь.

— Я послала тебе подписку на «Тутси Роллс».

Райли расхохотался:

— Я тоже послал тебе подписку — на «Риддерс Дайджест». Мэгги, ты меня обманываешь!

— Нет, это правда, а также я отправила тебе обязательные галстук, носки, рубашку, свитер и пижаму. Ну а что ты приготовил для меня?

Райли так смеялся, что слезы потекли по щекам.

— Пятидесятифунтовую коробку конфет М&М и постоянный членский билет с уплаченным взносом в Национальном Географическом Обществе.

Мэгги начала хихикать и, в конце концов, присоединилась к безудержному смеху Райли, повалившись вслед за ним на пол, где они стали кататься по ковру в объятиях друг друга, хохоча над смешными подарками, которые придумали один для другого. Когда радость выплеснулась через край, то смех превратился в хватающую за душу печаль, пролившуюся слезами. Сколько таких рождественских праздников они могли бы проводить вместе. Сколько лет пролегло между ними. Слава богу, что они не потеряли друг друга, особенно сейчас, когда все, кажется, меняется или уходит.

— Налей мне немного вина. Обоим нам нужно чуть-чуть взбодриться, — тихо проговорила Мэгги, утирая слезы.

— Да, пора поговорить о том, почему на самом деле я появился здесь, — вдруг охрипшим голосом сказал Райли, кашлянув, чтобы проглотить комок, от волнения застрявший в горле.

Мэгги свернулась клубком в уголке дивана и напряженно слушала в течение всего времени, пока Райли говорил.

— Вот так. Я просто поднялся и ушел. Никто не знает, что я здесь. Что ты об этом думаешь, Мэгги?

— Как сестра я не хочу, чтобы ты делал это. Я боюсь. Но какая-то часть души говорит: «Вперед!» — «Та самая часть моей души, которая хочет отомстить отцу, — подумала Мэгги, ненавидя себя. — Самая страшная месть за годы, проведенные без любви и сочувствия. Что угодно, лишь бы назло отцу». — Сделай это, Райли, — сказала она, с трудом веря, что эти слова исходят из ее уст. — Сделай.

Огромная вера в человеческую природу светилась в глазах Райли. Сам добросердечный и доверчивый, он не мог разглядеть низость в других людях. Мэгги — его сестра, она любит его, а он любит ее. Именно это он и хотел услышать.