На крыльях мужества

Алак-Нойона с пятью тысячами всадников Чингисхан послал к городу Бенакету[24], его должен был защищать отряд кипчаков. После трех дней осады кипчаки и жители города выслали богатых купцов и просили пощады. Монгольский начальник приказал, чтобы все мужчины вышли из города и построились рядами в поле: отдельно воины, отдельно ремесленники и отдельно прочий народ. Когда же все воины сложили в указанном месте свое оружие и отошли, монголы на них набросились и всех перебили булавами, мечами и стрелами.

Из остальных жителей монголы выделили самых сильных юношей, разбили их по десяткам, сотням и тысячам, поставили над ними своих начальников и погнали дальше, как скотину, приказывая, чтобы они ломали стены встречных городов и первыми шли на приступ.

Только тогда жители Бенакета поняли, что нельзя добровольно свою жизнь и участь семьи отдавать на волю хищного завоевателя, надеясь на его милость. Они поняли также, что родная земля и семейный очаг должны защищаться до последней капли крови только своим мечом и ножом. Опозоренные монголами жены и девушки рыдали, царапая свои щеки и видя, как угоняют в неизвестную даль их мужей, отцов и братьев… Но было уже поздно и неоткуда ждать спасения!

В пути к монголам примкнули разбойничьи шайки каракитаев и сброд других племен, так что у Алак-Нойона собралось несколько десятков тысяч воинов. Эта банда подошла к городу Ходженту, омываемому быстрой и многоводной рекой Сейхуном. Жители города возложили свои надежды на неприступность старинных высоких стен и ответили отказом на требование монголов добровольно сдать город.

Начальником войск города только что был назначен Тимур-Мелик, искусный в военном деле, известный смелостью, прямотой и упорством. Он спешно соорудил крепость на острове, посреди Сейхуна, в том месте, где река расходится на два протока, и собрал там запасы оружия и еды.

Когда прибыли монголы и пригнали захваченных пленных, то, под ударами плетей и мечей, мусульмане полезли по приставным лестницам штурмовать стены Ходжента. Жители его долго и мужественно отбивались, но малодушные, желая сохранить свои богатства, стали кричать, что не хотят драться с братьями своего народа, и, тайно от Тимур-Мелика, ночью отправили к монголам знатных стариков с богатыми подарками и заявлением, что жители надеются на милость завоевателей и решили прекратить защиту.

Тимур-Мелик, прокляв малодушных, с тысячью отважных джигитов переплыл реку, захватив с собой все суда и укрепился на острове. А жители Ходжента отворили ворота, надеясь на прекращение битвы. Монголы немедленно ворвались в город, проникли во все улицы и дома, все ограбили и вырезали тысячи неповинных стариков, женщин и детей… В Ходженте они пировали и бесчинствовали много дней.

Монголы стали обстреливать из китайских метательных машин крепость на острове, но камни и огромные стрелы до укреплений не долетали. Тогда монголы выгнали из Ходжента всех юношей и, присоединив к ним пленных из Бенакета и других селений, собрали на обоих берегах реки около пятидесяти тысяч человек. Разделив их на десятки и сотни, монголы гоняли их к ближайшей горе за три фарсаха[25], и заставили оттуда таскать камни, решив перегородить плотиной реку Сейхун.

Тимур-Мелик тем временем приготовил двенадцать плотов, накрытых сверху для защиты от монгольского огня мокрыми войлоками с глиной. По сторонам были оставлены прорезы для стрельбы. Ежедневно на рассвете он направлял в каждую сторону реки по шести плотов, и воины его отчаянно бились с монголами, а монгольские пылающие стрелы с горючим составом их плотам не вредили.

По ночам Тимур-Мелик устраивал вылазки. Его джигиты с ножами в зубах подползали к вражескому лагерю, внезапно набрасывались, вырезая спящих монголов, так что монгольское войско постоянно находилось в тревоге.

Искусные китайские мастера, сопровождавшие монголов, построили новые, еще более мощные машины. Эти катапульты, выбрасывающие камни и большие стрелы, начали наносить сильный урон воинам Тимур-Мелика. Видя, что положение его становится безнадежным, Тимур-Мелик в темную ночь, приготовив множество лодок и плотов, сложил на них пожитки и посадил своих воинов. Внезапно на всех судах запылали костры и факелы, и огненным потоком они понеслись вниз по реке, увлекаемые ее бурным течением.

Монгольское войско погналось за ними по обоим берегам. Тимур-Мелик направлял плоты и лодки туда, где показывались монголы. Стрельбой из лука он отгонял их и направлял суда дальше. Проплыв к Бенакету и одним ударом прорвав железную цепь, протянутую монголами через реку, суда и плоты понеслись снова вперед.

Опасаясь, нет ли на реке еще более сильных преград, построенных монголами, Тимур-Мелик, заметив близ Бар-Халыгкента большие табуны, пристал к левому берегу и, посадив воинов на коней, поскакал в степь. Монголы его преследовали. Воинам Тимур-Мелика приходилось останавливаться, сражаться, отгонять монголов и затем снова пробиваться вперед.