На крыльях ветра

Срывает листья дождь и ветер льется с неба,

Безумием ночным болеет неба просинь,

Не мир сошел сума, а наступила осень,

И в небе не луна – кусочек хлеба.

Прости, прощай – не птицы улетели -

Перевернулись только части света,

Не рощи загорелись – это лето

Последний раз на землю посмотрело.

Переполох средь звезд, рассыпанных на землю,

Нескладность зорь, холодное тепло,

Но озеро спокойствия ушло

В дождливый май, к цветущему июлю.

2000 г.

Фотоснимки.

Дышит жизнь, и пьянит, и играет

Так, где я растворилась вчера,

Где рассветы в туманах встречают

И не верят дождю до утра.

Там, где детство ручьем торопливым

Завернет в заводь юной речи,

Где притихли плакучие ивы,

И трепещут в ночи васильки.

Жизнь, как пламя, горит, только искры

Фотоснимков и старых вещей,

Вырвав память в течении быстром,

Повествуют о жизни моей.

2000 г.

Листок.

Последнее, что видел он, последнее, чем был и не был,

То был обман, то был лишь сон и серо-дымчатое небо,

То были сказки для дитя, хотевшего увидеть правду,

Он рос в плену и для себя избрал свободу, как награду.

Но этот сладостный полет, которым грезил он так долго,

Так кроток он, так недалек, и так земля обидно колка.

Боялся ль жизни? –Нет! Увы! В своих мечтаньях он не верил,

Что смерть придет, откроет двери -

Огонь сожжет копну листвы.

И мысли, пыл он растерял… Кому нужна такая правда?

Поднять с земли его нельзя и жизни никому не надо.

«Умру ли я?» – спросил вдруг он, упав на землю золотую.

«А что изменит смерть твоя?» – спросила осень, торжествуя.

2000 г.

***

Не от того ль смеемся мы

Над детским и давно прошедшим,

Что там наивны и чисты

Стремленья наши и надежды.

Понять не можем мы того,

Что раньше было очень просто,

Пусть не достигли уж всего,

Но в жизни быть нельзя лишь гостем,

А мы должны ее творить

Своим трудом, своим здоровьем,

Не истине себя дарить,

Но верить в счастье, жить с любовью,

Любить себя, ценить других,

Иметь свой жизненный фундамент,

И каждый миг боготворить,

Ведь жизни больше нет за нами.

2000 г.

Радость.

Безумная, безумолчная радость

Средь скорби и унынья октября,

Природы упоительная сладость,

И роща шепчет ветру: «Я твоя!»

И тишина, какой не знали дали,

И аромат, щемящий сердце мне,

И лодочками листья уплывали

Из пруда темного к сиреневой весне.

А радость… радость – горькая отрава,

Осенней сказки золотистый яд,

Последняя перед зимой забава

И перед будущим последний взгляд назад.

2000 г.

О земле.

Нет! Снег ее не убьет!

Жирную черную землю!

Нет! Снова солнце на землю придет

Спорить и драться с метелью.

Там, в этой черной и жирной земле,

Правда зарыта, как кости -

Кости людей, умиравших на ней -

Истины скудные горсти.

Соки впитала и кровь от сынов -

Не потому ль плодородна?

И не умрет от обильных снегов,

Вновь по весне станет вольной.

Думай, рожденный землей человек

Правда близка, но нужна ли?

И для России закончится снег -

Земли всегда оживали.

2000 г.

А верить ли?

Не жди зари – и она не настанет,

Не верь в звезду – и погаснет она.

Луч солнца, лед, – и надежда растает

Водою истины, лжи, или сна?

Иль бреда, или, может, сомненья,

Но верить ей- предрассветной – нельзя!

Победа, страх, и огонь пораженья,

И воды истины мне не друзья.

И не спасти. Снова адское пламя

Сжигает строки последние грез

Меня прости – я спасаюсь стихами,

В последний раз

Задаю свой вопрос:

А верить ли?

2000 г.

***

Разбив стекло, ушли мечты –

Как талый снег в ночи далекой

и все, что жизнь дарила ты -

Лишь лед над речкой синеокой,

Крадется повседневность в сон,

Ушли сомненья и тревоги,

Берез сломленной поклон,

И предо мной моя дорога…

Листва шумит поблекшим роем

И не вернуться, не свернуть

И неба нет над спящим полем,

Одна лишь грусть…

Одна лишь грусть.

2000 г.

Смысл жизни.

Я буду скитаться, как грешница, Богом забытая,

Бродить, как цыганка, с мольбою одной о тебе -

Такая судьба, на мгновение картой открытая,

Предсказана мне на большой и безлюдной Земле.

Тогда возмущалась, что денег не будет и крова,

Сейчас – без любви, без богов, без людей и тебя,

Не в силах мечты удержать за душевным засовом,

Прошу лишь пощады, людей бесконечно любя.

приди, отогрей, исцели, прочитай эти строки,

Ты – знамя мое, ты мой воздух, и солнце, и свет,

Я выпрошу крохи у них, только смилуйтесь, боги!

Его одного я прошу и лиловый рассвет.

2000 г.

От неба до тюрьмы.

Просила кровь страстей, бурлящего страданья,

Оцепененье льда ломая средь зимы,

Придумала тебя, поверила в виденья,

Разбив оковы, убежала из тюрьмы;

И обманулась, и опять оковы

Построила до следующей любви

И потерялась в жизни этой снова

И средь зимы запели соловьи.

Не стала новой – многие на счете

Живут вот так: от неба до тюрьмы,

Убив мечту, плетут страданий сети,

но пусть теперь не станем ими мы.

2000 г.

Фотография.

Запомни его черты:

Лицо без улыбки светлой,

Ресницы его густы

И взгляд непокорный, смелый.

Запомни каждую тень

И волосы цвета сажи,

Бейсболку всегда набекрень

И каждую родинку даже.

Запомни, прежде чем сжечь

Его фотографию утром,

Запомни, чтобы сберечь

Прошедшее в будущем смутном.

2001 г.

Снегурочка.

Брызнут слезы из сердца разбитого,

Смолкнет голос попавшей стрелы,

Память вспыхнет огнем позабытого,

Светлым пламенем прошлой весны.

Новым солнцем пригрели безжалостно,

Вынув душу, разбили ее,

Погибаю, а миру так радостно,