На крыльях Зари

На даче было складировано более полусотни пудов динамита. Теперь уже никто не скажет, случайная ли пуля привела к взрыву, или отчаявшийся турок решил прихватить на тот свет побольше гяуров, но факт остаётся фактом – не выжил никто. Стёкла выбило в половине домов Большого Фонтана, а ринувшимся в бой людям полковника Заварзина осталось собирать трупы и готовить для городских властей правдоподобную версию произошедшего.

15

Гибель Христо и моя атака на турок многое изменили в жизни на аэродроме. Армейское командование наконец уверовало в силу авиации. Поверили в себя и машины многие лётчики. Болгары теперь летают гораздо чаще, да и без них есть кому работать. В Мустафа-паше собрался невиданный до сих пор авиаотряд из русских, французов, итальянцев, немцев и американцев. На днях обещают подвезти настоящие, специального изготовления бомбы, которые уже спешно изготовляются и в самой Болгарии и во Франции с Россией.

Но моё положение здесь ухудшается с каждым часом. Герой среди настоящих лётчиков, я стал персоной нон-грата в среде болгарского руководства. И без того натянутые отношения с Проданом обострились до предела, когда он узнал, что я летал на бомбардировку на его самолёте. Да не просто летал, а ещё и сломал несколько нервюр из-за резкого маневрирования сильно перегруженной машины.

Не в восторге от моих «подвигов» и армейское командование. При бомбардировке несколько самодельных бомб, не имевших даже простейших стабилизаторов, отнесло на позиции болгарской армии, были погибшие и раненные. Продан, брызжа слюной, угрожал мне трибуналом, но был грубо послан и под давлением вставших на мою сторону остальных лётчиков вынужден был отступить. Однако от такого человека всегда нужно ждать удара в спину.

После ссоры с Проданомпрошло несколько дней. Сегодня утром ко мне подошёл Федя Колчин. Он, оказывается, только что вернулся из города, где приобрёл свежие газеты, одну из которых, с моей фотографией у самолёта на первой странице, презентовал мне. Я не тщеславен, и статья не слишком заинтересовала меня, но то, что было в газете на следующей странице… Статья называлась «Бойня в Одессе» и рассказывала о волне кровавых столкновений между представителями армянской и турецкой диаспоры в городе, приведшей к многочисленным жертвам с обеих сторон.

Трагичным обстоятельством, не позволившим быстро пресечь беспорядки, оказалось то, что оба лидера диаспор погибли в самом первом столкновении, произошедшем на двенадцатой линии Большого Фонтана. Число жертв перевалило за сотню, и полиция до сих пор не до конца взяла ситуацию под свой контроль.

Я не стал бы слишком переживать по поводу произошедшего, хотя имею множество знакомых как в той, так и в другой диаспоре, и мне жаль всех. Но вот описание самого первого столкновения…Была в статье одна единственная строчка, перевернувшая душу вверх дном, и сделавшая моё пребывание здесь окончательно лишённым смысла:

Во время боя между армянской и турецкой диаспорами полностью погибло прибывшее на проходившее неподалёку нелегальное собрание, руководство партии Социалистов Революционеров в Одессе. Именно взрыв динамита, припасённого бомбистами, и сдетонировавшего от случайной пули, привёл к столь ужасным последствиям рядовой разборки между диаспорами. Трагическая случайность, имевшая столь губительные последствия, лишний раз подчёркивает необходимость очищения общества от заразы социализма.

Вот так – не больше и не меньше. Что же теперь держит меня на этой проклятой войне? Не испытываю ни малейшего желания продолжать сражаться за страну, обуреваемую манией величия, во имя которой приносятся гекатомбы жертв собственного народа, а генералы соглашаются принять с огромным трудом добытые разведданные только за большую взятку.

Совесть моя полностью чиста. Чиста со всех сторон. Даже обещание, данное подполковнику Кудрявцеву исполнено – я действительно помог «братскому народу», в трудный час, но час этот прошёл. Сейчас на нашем аэродроме избыток и пилотов и самолётов, собираются формировать второе авиационное отделение, ну а мне пора домой.

Вот смех. Самовлюблённый тупица Продан дал мне безукоризненный повод немедленно покинуть Мустафа-пашу. Вечером, когда я, по обыкновению, направился в офицерское собрание, чтобы объявить о решении отправиться на родину, меня не пустили в палатку. Вышедший мне навстречу «господин барон» с напыщенным видом заявил, что я не являюсь ни офицером ни дворянином, и потому не имею право присутствовать в благородном обществе истинных аристократов, куда был допущен лишь по недоразумению.

С удовольствием плюнул в его жирную харю, и свалил скотину ударом в голову. Аплодисменты русских лётчиков «Щетининцев» были мне наградой, а отказ Продана от дуэли, предложенной ему немедленно, окончательно обесчестил его в глазах окружающих, несмотря на смешные заявления, что дворянин не может ронять своего достоинства в дуэли с грязным смердом.