На ладони ангела

Кроме того что Остию с Торваяника разделяют семнадцать километров, и это расстояние представляется значительным для спокойного апрельского моря (кому впрочем ведомы тайны природы?), оставался один неясный момент. Говорилось, что водой смыло туфли, юбку и чулки, но в протоколе ничего не говорилось о подвязках. Если ношение туго натянутых чулок было достойно похвалы для Вильмы, юной особы, верной традициям благопристойного поведения, которая никогда бы не позволила себе ходить с обнаженными ногами, то исчезновение такого интимного аксессуара, как подвязки для чулок, наводило на досадные мысли сомнительного характера. Могло ли гигиеническое омовение ног, или «ножная ванна», как выражаются врачи, подчеркивая его медицинский смысл в противовес гедонистическому, привести к несчастному случаю?

И тут на свет всплыло одно обстоятельство, державшееся в секрете, дабы отвести всякое подозрение. Вильма, как сказала синьора Монтези, в день своей фатальной морской прогулки была «нерасположена». Подробность, свидетельствовавшая в пользу версии о «недомогании», которое постигло дочь столяра в море, должна была начисто опровергнуть клеветнические слухи. В наши дни, когда женщины уже не считают свои месячные циклы препятствием ни для работы, ни для любви, и когда «недомогания» стали столь же редким явлением, как и обмороки графинь давно минувших эпох, тебе будет трудно понять, что это признание матери могло поставить окончательную точку в расследовании. В то время в Италии еще правили законы непреложной крестьянской морали, в соответствии с которой периодическое нерасположение женщин объяснялось волей Божьей. В течение трех дней каждого месяца Господь настрого запрещал им всякие сексуальные отношения. В наказание, посланное роду Евы, которую навеки заклеймили грешницей и нечестивицей. Я сам видел в Понте Маммоло, как девушки из Ракальмуто или Пьетранеры повязывали на три дня вокруг своей лодыжки черную ленточку: пережиток древнего сицилийского обычая, вроде трещотки, которой в Средние века оповещали издалека о прокаженном или человеке, которого признали неприкасаемым.

Конец 53-го: правая газета публикует сатирический рисунок, изображающий отца семейства, который нежно обнимает жену и детей со слезами на глазах. «Прощайте, дорогие мои, прощайте навеки, я иду принимать ножную ванну». Еще более интригующей представляется виньетка, появившаяся вскоре после этого в одном еженедельнике, тоже правого толка, с изображением летящей птички с подвязкой в клювике. Окончательно этот ребус сбивает с толку читателя своей подписью: I piccioni[39] viaggiatori sono ormai volati via. «Голубки все упорхнули». Намек этот мог понять только тот, кто был способен увязать эту птичку с омонимичной фамилией сенатора Аттилио Пиччони, министра иностранных дел, исторического лидера христианских демократов, одного из самых уважаемых и влиятельных политиков. Кроме того нужно было знать, что один из его сыночков, Пьеро, джазовый композитор, был завсегдатаем всех модных светских раутов. И что он участвовал в вечеринках, которые устраивал маркиз Уго Монтанья, важный казначейский чиновник, в своем поместье Капокотта неподалеку от Торваяники — информация, которую неожиданно выдала одна фотомодель в отместку за то, что ей не подписали контракт в Чинечитта, и которая сразу повлекла за собой повторное расследование.

Через открывшуюся брешь мгновенно хлынул поток грязи. Выяснилось, что Вильма умерла от передозировки наркотиков во время одной из этих оргий, на которых подвязки от чулок были не единственным предметом нижнего белья, воспринимавшимся как излишество; что в этих развратных вечеринках участвовали крупные политики, финансисты и медиа-магнаты; что префект полиции Саверио Полито, притом что сам он никогда не значился среди тех, кто почитал эти вечеринки своим присутствием, покрыл виновных и спешно закрыл дело.

Ты и представить не можешь, какой разразился скандал, хотя сегодня хроника регулярно выдает новости о преступлениях совершенно иного масштаба. Миллиарды Кальтаджироне или взятки в деле «Локхид» далеко потеснили в истории коррупции тот случай с передозировкой, которая была скорее следствием глупой оплошности, нежели порочного умысла. В 1954 году страна едва успела оправиться от великих потрясений в борьбе с Муссолини. Внезапное открытие того, что управлявший нами класс, все эти министры, дети министров, банкиры, владельцы газет, крупные чиновники, высшие чины в госбезопасности, что все они были замешаны в коррупции, глубоко шокировало общественное мнение. Маркиза, префекта и композитора арестовали; в качестве обвиняемых фигурировали десятки человек. Аттилио Пиччони подал в отставку.