На Лазурном берегу

– Да, кажется, слышал. – Он тряхнул головой, будто эта мысль не хотела укладываться у него в голове. – Поженились? Ради всего святого, зачем тебе было идти на такое безумие?

Нейл вздохнул. Он и сам себе задавал тот же вопрос.

– Так где же эта добрая, любящая женщина, когда ты в ней так нуждаешься?

Нейл помешал лед в своем стакане. Как прекрасно Тони его знает!

– В Голливуде, на кинопробе. Один известный продюсер хочет попробовать ее на главную роль.

Тони сунул руки в карманы, отчего плотная голубая ткань сильно обтянула узкий таз.

– А куда же тогда денешься ты? – Его голос теперь звучал мягче, а движения стали манящими, двусмысленными.

Нейл поставил свой стакан, снова чувствуя горечь обиды.

– А черт его знает. Кому до меня дело?

– Мне до тебя дело.

Нейл взглянул в глаза молодого человека. И увидел там то, отчего во рту сразу пересохло.

– Спасибо. Сейчас мне так не хватает друга.

– Я не собираюсь быть твоим другом, Нейл.

Тони подошел так близко, что Нейл почувствовал его запах: густой, тяжелый, исходивший от его плоти и всегда опьянявший и возбуждавший Нейла. Боже правый, не нужно было приходить сюда! Все начиналось сначала: магнетическое притяжение, желание. Это было сильнее его, и Нейл сидел, не в состоянии пошевелиться.

– Ведь ты пришел сюда за чем-то вполне определенным, разве не так? – Продолжал Тони, медленно, призывно растягивая слова. – Так почему бы тебе не получить это, прежде чем ты уйдешь? Ради наших старых отношений!

Нейл молчал. Он был загипнотизирован вожделением, которое ясно читалось в глазах молодого человека.

Тони начал медленно расстегивать рубашку, обнажая чистую, без единого изъяна кожу.

– Это именно то, чего ты хочешь, – сказал он, полузакрыв глаза. – Да-да, я знаю. Я вижу это по твоим глазам, чувствую по твоему дыханию.

Тело Нейла содрогнулось от острого, неукротимого желания. Боже мой, это же совсем по-другому – с мужчиной, особенно с молодым! И не было в мире такой силы, которая заставила бы Нейла отказаться от такого наслаждения.

Встретив Карен с дочкой в аэропорту, Джек и Ширли отвезли их к себе в пригород Лос-Анджелеса. Дом стоял на гребне горы Санта-Моника, с одной стороны из окон открывался захватывающий вид на Лос-Анджелес, с другой стороны – на долину Сан-Фернандо. Обед выглядел как возвращение на родину: маринованные артишоки, которые Элизабет обожала, несравненные плоские макароны с моллюсками – коронное блюдо Ширли и невероятно вкусные пирожные со взбитым творогом.

Чувствуя, как сердце замирает от неизвестности и страха, Карен пришла в «Карнеги пикчерс». Несколько недель она усердно штудировала сценарий и репетировала свою роль с Нейлом. Но стоило ей посмотреть в камеру, лишь взглянуть на стоявшего рядом знаменитого актера, на десятки людей, глядевших на нее в ожидании, как Карен застыла, сразу забыв все реплики и чувствуя, что теряет сознание.

– Стоп! – в пятый раз прокричал Майкл Харрис.

Она повернулась к режиссеру и виновато улыбнулась. Это был бородатый сухопарый молодой человек лет тридцати в коротких джинсах и резиновых тапочках на босу ногу.

– Простите, – смущенно пробормотала она.

Харрис что-то сказал своей команде и только потом подошел.

– Все нормально, – сказал он, обняв ее за плечи и увлекая со съемочной площадки. – Это со всеми случается. Старайтесь не думать о словах, об их смысле. И больше думайте о том, что вы видите, что чувствуете, но не как Карен Ричардс, а как Джоанна.

Она посмотрела на Чада Бреннера, сидевшего на какой-то корзине и спокойно пившего апельсиновый сок. Это была его четвертая картина, но, несмотря на свое положение звезды, он вел себя на съемочной площадке довольно скромно, приветливо и терпеливо – даже после пяти неудачных дублей с Карен.

Молодой режиссер проследил за ее взглядом и улыбнулся:

– Этот знаменитый малый смущает вас?

– Немного.

– Вы знаете, однажды в шестом классе я вот так же боялся учителя. Каждый раз, как он открывал рот, я испытывал смертельный ужас. Стоило ему посмотреть на меня косо, и я проглатывал язык на целую неделю. Наверное, он представлялся мне каким-то сверхъестественным существом с необъяснимой, нечеловеческой силой. – Майкл Харрис засмеялся. – Но вот однажды в туалете я вдруг услышал, как он пукнул, громко, на весь туалет. Я, конечно, тут же убежал, потрясенный своим открытием. Но через какое-то время до меня вдруг дошло, что этот человек ничем не отличается от других. Я больше его не боялся. И мои оценки стали заметно выше. С тех пор, если я встречаю кого-то, кто внушает мне страх, – будь то профессор колледжа, знаменитый актер или самовлюбленный директор киностудии, – то сразу вспоминаю того учителя, и мой страх куда-то пропадает.

Карен рассмеялась, чувствуя, как ее напряжение тает.

– Спасибо, Майкл. Очень необычная история. Забавная, но весьма убедительная.

Режиссер протянул руку, и Карен, схватив ее, как спасательный круг, встала.

– Ну что, теперь попробуете осилить эту сцену? – весело спросил Майкл.