На лезвии Судьбы

– Высокий такой, блондин, волосы до плеч, вьющиеся? – ошарашено уточнила я.

– Ага! А ты откуда знаешь?

Мираэль испуганно ахнула и пнула меня ногой под столом.

– Вчера в канаве видели, – заюлила она. – Мимо проходили, а там что-то такое, волосатое, плавало.

– А-а-а-а. Так что ж не помогли-то будущему учителю? Предмет хоть и не профильный – «Страноведение и обычаи рас», но экзамен по нему есть, да и в приемной комиссии он обычно сидит, так что завтра увидите, уж до завтра-то наши хиллеры его точно вылечат. Странный он, но прикольный, всегда студентам помогает, списывать позволяет. Этакий любимый молодой учитель. Жаль парня. Узнать бы кто его так, били бы всей Академией.

Мы с подругой переглянулись, тяжко вздохнули, встали из-за стола и поплелись наверх.

– Эй, вы куда? – возмутился Воладир.

– Спать! – хором ответили мы.

– А готовиться к поступлению?

– Считай, что мы уже провалились!

Как говорится, перед смертью не надышишься, зато можно успеть отоспаться!

Глава 12

Когда жизнь экзаменует, первыми сдают нервы

В этот день на площади было слишком людно, впрочем, как всегда в начале Липеня. Толпа, состоящая по большей части из молодежи, мерно плескалась перед высокими, почти крепостными, стенами центрального в Гордее сооружения. Молодые маги, претендующие стать дипломированными, ежесекундно выпускали в небо фейерверки, огненные шары, взрывающиеся камни, молнии и прочие мелкие заклинания, которые могут попросить продемонстрировать на испытании.

Изредка над толпой летали свежие и не очень помидоры – это уже развлекались шутники, лишенные магических, но вовсе не пакостнических, способностей. Они изображали подобие боевой стойки, кричали абракадабру и, пародируя абитуриентов, запускали в воздух помидоры, а-ля фаербол. Только в отличие от заклинаний, которые уносились в облака, провоцируя дождь, овощные снаряды имели обыкновение возвращаться на грешную землю, и тут уж кому повезет. Или не повезет.

Самый удачный помидор приземлился аккурат на макушку невысокой брюнетки, стоящей перед самыми воротами. Девушка в ярости развернулась, обтекая соком подтухшего «фаербола», и в ее руке уже сверкала молния, готовая сорваться в любую секунду. От расправы хулиганов спасли часы на башне Академии, которые начали монотонно отбивать полдень. В этот момент створки ворот распахнулись, и толпа хлынула во двор цитадели магии.

Мы с Мираэль никуда не спешили, поэтому за всем происходящим на площади наблюдали через окно небольшого трактира, попивая ягодный чай. Последний человек прошел в ворота.

– Пойдем, – сказала подруга, направляясь к выходу. – Помирать, так с музыкой.

Я печально глянула в свою чашку, допила последний глоток душистого напитка и поплелась вслед за Мирой.

– Перед смертью не надышишься, не наешься и не напьешься. Эх, как бы мне сейчас не помешал глоток самогончика.

– Для пущего косоглазия? – ехидно уточнила подруга. – Надеешься, что магистры спишут твои промахи на него, когда под кем-то из них стул взорвется?

– Для храбрости, – я пропустила колкость, – мне еще встреча с Арсением светит малиновым фонарем, и, скорее всего, под глазом.

– Расслабься, может, и не оклемался еще. Дуб его хорошо по голове приложил.

– Надежда умирает последней, и почему меня не Надей зовут?!

Привратник уже почти закрыл ворота, когда мы буквально протиснулись в небольшую щель. Старичок недобро глянул на нас, но промолчал.

Огромный двор был заполнен до предела, поэтому мы с подругой так и остались стоять у самых ворот, не рискуя продвигаться дальше. Далеко не все здесь присутствующие последующие семь лет посвятят Академии. У кого-то не хватит способностей, и они пойдут ворожить, а то и шарлатанить по деревням, у кого-то подготовки, и им представится шанс повторить попытку на следующий год, а некоторые будут отчислены уже в течение обучения.

Отчисление для юного мага – это самая страшная кара, поскольку студента не просто выгоняют из Академии, его вдобавок ко всему полностью лишают способностей, ибо маг недоучка может о-го-го чего натворить. Взять хотя бы меня. Не так давно я душевно проредила Глухой лес, благо никто из людей не заметил, а нежить жаловаться не пойдет.

Неожиданно гул голосов, на который уже никто не обращал внимания, резко стих. В дверях здания, к которым вела огромная лестница, появился Магистр Викториан.