На лезвии Судьбы

– Абсолютно! На ваш выбор, – и я иронично склонила голову, добавив, – Хозяин.

– Я подумаю над вашим предложением, а сейчас погнали дальше, – безжалостно заявил этот мерзавец, снова подчиняя мое тело своей воле.

Через сотню аршин он сжалился и добавил:

– Если хочешь все-таки сегодня ночевать в доме!

В деревню мы въехали уже в сумерках. Селение очень напоминало Людоедовку, где нас с Мирой и Воладиром в свое время чуть не схарчили упыришки. Наверное, это паранойя, но что-то я до сих пор опасаюсь деревенек в глухих лесах, поэтому спешиваться я не торопилась, но вир так выразительно на меня глянул, что пришлось скрепя сердце (или седло… или кости) слезать с лошади и плестись вслед за ним.

– Не трусь, я не раз здесь останавливался, – Серин поравнялся со мной и по-хозяйски положил мне руку на плечо, которую я нервно скинула. Не люблю панибратства! А телепатов еще больше!

Естественно, с фанфарами нас никто не встречал, но Серин так уверенно шел по улочкам, что, глядя на него, я немного успокоилась. И вот через пятнадцать минут мы стояли около непримечательного домика с темными окнами. Вир легко взбежал на крыльцо и забарабанил в дверь кулаком. Ответом была тишина.

– Может, никого нет дома, – предположила я. – Или все ушли?

– Ага, на фронт, – пробурчал он и неожиданно громко заорал. – Арс! Открывай давай, хватит дрыхнуть! Я знаю, что ты дома!

При звуках знакомого имени меня передернуло, сердце екнуло куда-то в низ живота и я начала медленно пятиться и неотвратимо краснеть. И тут дверь распахнулась. На пороге стоял высокий темноволосый человек. Густая недлинная борода скрывала половину лица.

– Лик! – заорал бородач и бросился обнимать Серина. – Как же давно я тебя не видел! Какими судьбами?

– Проездом, ненадолго.

– Жаль, – приуныл Арс. – Ну, да ладно. Все равно до утра ты вряд ли тронешься в путь, поэтому успеешь рассказать мне последние новости. Проходи, располагайся. Сейчас приготовлю ужин.

И он скрылся в темном зеве дома. Серин последовал за другом, а я так и стояла на небольшом расстоянии от крыльца.

– А ты чего стоишь? – обернулся вир. – Пойдем в дом!

– Меня, вроде, не приглашали. Я могу и на конюшне поспать.

– Привыкай, милая. Теперь ни один вир не обратит на тебя внимания без моего на то разрешения. Для них отныне ты пустое место, пока я не дозволю считать тебя человеком.

– Вот и не дозволяй, – надулась я. Достал уже носом тыкать в сие бедственное положение моей ненаглядной особы!

Я подошла к забору и отвязала поводья лошадей, поведя их за собой в сторону небольшого сарайчика с характерным запахом, в котором я сразу опознала загон для скота.

– Устроишь лошадей, приходи! – приказал вир и, развернувшись, пошел в дом.

– Обойдешься, – себе под нос пробурчала я и тут же почувствовала легкий укол, как от крапивы, чуть ниже спины. Ну ничего, я когда-нибудь отыграюсь на этом противном вире!

Расседлав и почистив лошадок, я удобненько устроилась на стоге сена в углу. В дорожных сумках отыскались хлеб, вяленое мясо, чеснок и бутыль чего-то спиртного. Можно сказать, что праздник удался.

Через час меня не смог поднять даже Серин (он добросовестно приказывал мне встать, а я в ответ лишь махала на него руками и посылала… ой, не помню, куда). В бутыли оказался вирский гнев – самая ядреная штука из всех существующих. С пяти стопок уносило даже гномов, а я выпила не меньше стакана (не думайте, я не алкоголик, просто навалилось все как-то разом).

Проснулась я уже в доме на кровати, накрытая одеялом, но в одежде. Как я сюда попала, вспомнить не удалось, да и зачем голову ломать?! Главное, что я просто таки замечательно выспалась. За что во всем мире уважают вирский гнев, так это за то, что хмелеешь с него быстро, а голова наутро не болит, даже если слегка (или не слегка) перебрать.

День приближался к полудню, поэтому, повалявшись еще немного (с часок) я встала и пошла инспектировать дом на предмет наличия съестных припасов. Кухня обнаружилась сразу же по запаху. В печке прели щи (фу, гадость!), на сковородке еще дымилась яичница с колбасой и луком. Решив, что никто не обидится, я быстренько сковырнула глазунью в тарелку и, обжигаясь, принялась быстро уплетать.

Только через пару минут чавканья до меня дошло, что в соседней комнате идет разговор, причем обо мне. Теперь я уже сидела тише мышки и осторожно жевала, внимательно прислушиваясь к каждому слову.

– Не понимаю я тебя, – бурчал бородач, – что ты с ней так носишься? Впервые вижу, чтобы такую, как она, хозяин нес на руках, да еще и одеялко подтыкал! Выпороть ее надо было, за непослушание, чтоб знала!

– Остынь, Арс. Здесь нестандартная ситуация, и она не совсем та, за кого ты ее поначалу принял. Девочка попалась по незнанию, и она совсем не привыкла беспрекословно подчиняться.

– Значит надо было сначала думать! – не унимался бородатый. – За свои поступки нужно отвечать!

– А ты попробуй ее заставь! Если она даже убежать пыталась.

– Да ты что!

– А то! Характер будь здоров. Такая скорее умрет, чем пресмыкаться станет.

«Умница, Серин!» – подумала я и довольно зачавкала полуостывшей яичницей.