На линии доктор Кулябкин

Стало грустно, что и такой человек, как Леонид Павлович, не может спокойно заниматься своим делом.

Я открыл блокнот и в который раз перечитал самые интересные свои записи. Материала для очерка было с избытком. Я подумал: если хорошо пройдет первая статья, возьму командировку и приеду вторично. Нужно набрать больше фактов с расчетом на книгу.

Глава одиннадцатая МАРИЯ НИКОЛАЕВНА

На этаже ни души. Школа будто вымерла. Я прошла по коридору — где-то тут в пустом классе занимается Завьялов. Хотела заглянуть, но не решилась: могу помешать.

Против лестницы — доска объявлений. Газета «Пионерская правда». «Молния»: «Все на сбор металлолома!» Самодельная карта Вожевска разделена на районы. Каждому классу — район.

Ищу кварталы, где «воюет» мой седьмой «А». Вот, закрашено зеленым. Каждый день я проходила тут, но ни мастерских, ни заводов не видала. Откуда взяться металлолому?

Вышла на улицу. Пересекла маленький грязный сквер, в центре которого стоят скамейки с выломанными досками. Сыро. Под ногами вода. Она выступает из почвы, обволакивает грязью сапоги, чавкает и хлюпает при каждом шаге.

Где-то рядом мои. Повернула налево, заглянула в ближайшие подворотни. Беспокоюсь чего-то. «Да бог с ними, — говорю себе. Но тут же: — И все-таки нужно поглядеть!..»

Задержалась у автомата. Может, позвонить Люсе? А зачем?

Прохожу вдоль деревянного забора, за которым высится опустевший четырехэтажный дом с облупившимися стенами и черными, как после артобстрела, провалами окон. Его недавно поставили на капитальный.

Во дворе что-то ухнуло и зазвенело. Раздался знакомый мальчишеский голос:

— Порядок! Сильнее! Эх, мазилы! Толкайте сильнее!..

Это кто-то из наших.

Я вошла в подворотню. Напротив, на горе щебня, стоял маленький Луков, размахивал руками, командовал. Забавный человечек. Все время в кого-то играет. У меня в Игловке был похожий на него Костя Капитонов.

— Э-эх, мазилы-раззявы! Каши мало ели. Кидайте же, кидайте!

Заскрежетало железо. Я высунула голову и тут же отступила назад. Прямо надо мной, раскачиваясь, висела газовая плита.

— А ну взяли! Все вместе!

Опять заскрежетало. И плита вместе с листом железа, прикрывавшим подоконник, рухнула, обдирая штукатурку. От грохота у меня заложило уши, и я секунду стояла оглушенная, как после взрыва.

— Давно бы так, — сказал Луков и вытер лоб, словно сам работал. — Забирай, — приказал он кому-то, кто стоял на лестнице, — да поживее!..

Я наконец вышла из укрытия. Луков без всякого удивления поглядел на меня.

— Отойдите, Мария Николаевна, а то испачкают. У нас черная работа.

С тачкой подъехали Иванов и Чижиков, к ним подбежали еще трое. Плита была сплющена от удара о землю, и из нее торчали размозженные железяки.

— Давайте грузите! За ножки, одним махом!..

— Там есть еще плиты? — спросила я.

— Сколько угодно, нам рекорд обеспечен. Считайте сами: дом тридцатидвухквартирный, да еще батареи снимем, если удастся. — Луков рукавом вытер нос. — Ломать вот трудно.

— И много уже успели?

— Ерунда. Всего пока штуки четыре. Но сейчас пойдет веселее, мы теперь знаем, в каком месте бить ломом. — И Луков улыбнулся, как взрослый, удовлетворенный своим значительным делом. — Первый блин всегда комом.

— Я погляжу, что там у вас творится, а ты пока попроси ребят, чтобы не кидали.

Луков подумал и согласился.

— Эй, там, на верхотуре! Перерыв на две минуты. Мария Николаевна хочет подняться.

Я подошла к двери, но Луков вдруг решил:

— Подождите, я с вами.

На первом этаже никаких следов разрушений не было. Зато на третьем и четвертом лежали содранные батареи, снятые бачки от туалетов, вывинченные дверные ручки. Я остановилась надо всем этим потрясенная. Вот чего я боялась! Боялась варварства.

Чего стоили все мои половинчатые предостережения на педсовете? Нужно было смелее говорить с Прохоренко, доказывать. Как теперь исправлять ошибки?

Я снова услышала скрежет железа, и в пролете пятого этажа показалась эмалированная спинка плиты.

— Перестаньте сейчас же ломать! — крикнула я.

— У нас нет времени, — объяснил Луков. — Больше мы ждать не имеем права.

Я сказала как можно тверже:

— Сейчас же собери класс, понял?

Он не ответил, пришлось повторить снова.

— Ладно. Только быстрее. — Засунул в рот два пальца и пронзительно свистнул. — Прекратите работы, идите сюда, тут Мария Николаевна что-то хочет…

Я ждала, когда соберутся ребята. Перемазанные и вспотевшие, они окружили меня. Я спросила:

— Как вы думаете, что сейчас здесь происходит?

Семидолова удивленно поглядела на меня, не понимая вопроса. Лева Жуков покраснел и, потупившись, ответил:

— Собираем металлолом.

— Это?

Я показала на разбросанные батареи.

— Да.

— Согласна. Но когда это стало металлоломом? Теперь, после того, как вы их сломали.

— Но дом идет на капитальный. Тут все равно привезут другие плиты и батареи.

— Скажи, — я повернулась к Лукову, — когда у тебя разорвется ботинок, ты и брюки выбрасываешь? Ты же носил их одновременно. В доме будут менять полы, возможно, крышу, но плиты! Тридцать две хорошие плиты и сотня батарей — разве они кому-то мешали?