На линии огня

Это просто означало, что он только что закончил легкое ружейное ложе для спортивной мелкашки и сейчас хотел заняться массивным деревом для тяжелого ружья. Хоффи вволю потрудился над ореховой древесиной и теперь не прочь был поработать над слоенкой, хотя обычно на этот материал фыркал и величал его не иначе как «фанерой». Как я уже говорил, Густав был художником в своем деле.

Увидев, что я взял из козел законченное ружье, Хоффи проворчал:

– Если бы ты встал пораньше, то мог бы отлично пострелять. А сейчас поднялся ветер.

– Со скоростью меньше девяти миль в час, – пренебрежительно отозвался я. – Поразить цель на расстоянии в сотню ярдов для этой малышки – сущие пустяки.

– Только не давай ей раскаляться. И полегче со своими отвертками.

– Почему бы тебе не заняться своей работой, Хоффи, и дать мне спокойно делать мою?

Он издал внутриутробное урчание, которое, по его мнению, означало смешок.

– Это хорошая игрушка, Пол. Позволь мне взглянуть на нее. Я вложил ружье в его руки и увидел, как этот уродливый, заросший щетиной толстяк любовно провел заскорузлыми пальцами по изящному дереву. Увиденное вызвало у меня странное чувство. Хоффи, возможно, был брюзгой, с которым трудно ладить, но отнюдь не шестеркой в моем понимании, и это делало его редким, бесценным человеком. В отличие от большинства людей, с которыми я сталкивался последнее время, Густав не рвался добиться того, чего хотел, любой ценой. У него был свой кодекс поведения, определенные стандарты и даже путеводная звезда. Я знал: никакая наличка – будь то хоть миллион долларов – не отлучат его от работы. Он скорее откажется от денег, чем бросит заниматься любимым делом. Между тем Хоффи взял тряпочку и вытер воображаемые отпечатки пальцев с отливающего голубизной ствола.

– Игрушка, а не ружье, – заключил он. – Впору женщине, которая ходит в меховом манто. Хоть включай в каталог женских аксессуаров. Вот оно. Забирай. У меня есть работа, которой надо заниматься. Должен же кто-то зарабатывать деньги в этом месте.

«Кэпитал-Сити-Род» и Стрелковый клуб находятся на Вестерн-бульваре в четырех милях по прямой от нашей мастерской, то есть у нас под рукой. Именно по этой причине вышеупомянутые заведения и расположены здесь, хотя большинство их членов и не подозревают об этом. Типичная, в духе Гандермэна, операция. Однажды мне случилось обмолвиться, что мы с Хоффи испытываем трудности в поисках места для испытательных стрельб. Арсенал Национальной гвардии располагал закрытым тиром, но там вряд ли согласились бы нас принять с пристрелкой крупнокалиберных ружей. Мы заключили сделку с одним фермером, но его соседи начали выказывать недовольство. Выслушав меня, Карл заявил мне, чтобы я перестал ломать над этим голову.

Двумя неделями позже «Кэпитал-Сити-Род» и Стрелковый клуб возникли из небытия. Список членов – по пятьдесят баксов с носа – выглядел как перечень местных политиканов, включая сюда и тех, кто проворачивал сколько-нибудь крупный бизнес в городе и даже в штате. Я никогда так и не узнал, на каких условиях Карл арендовал землю и у кого, но вся строительная техника, которая ровняет землю и воздвигает двадцатифутовые насыпи, в один прекрасный день хлынула на наши головы со строящегося поблизости участка высокоскоростного шоссе. Самосвалы заезжали и выгружали шлакоблоки для зданий клуба и тира для стрельб по летающим мишеням. Потом появились и строители – они собрали блоки вместе и исчезли.

Все это заняло не больше месяца. К большому удивлению Карла, затея оказалась высокоприбыльной и приобрела популярность. Приверженцы стрельб по летающим мишеням начали устраивать хорошо посещаемые сборища, а этим летом даже выступили в качестве устроителей соревнования для всего штата. Тут же начали регулярно проводиться состязания по стрельбе из пистолетов для полицейских команд, различных резервистов и продавцов всех магазинов города по продаже спортивных товаров. В преддверии охотничьего сезона мы открыли тир для начинающих и желающих пристрелять свои ружья, а заодно прослушать курс о мерах безопасности во время пребывания в лесах. Я вошел в контакт с некоторыми заправилами из подростковых организаций, и мы открыли стрелковый кружок скаутов, который уверенно набирал силу. А под шумок Найквист и Хоффмайер поимели для своих нужд отличный тир для стрельб на сто ярдов. Так что теперь нам грех было жаловаться и пенять на судьбу.

Дул легкий юго-восточный бриз, и ярко светило солнце. Я выложил на стол привезенную амуницию и отправился устанавливать мишени. А когда шел обратно, заметил возле «плимута» машину с «конвертируемым верхом», который, однако, никогда не конвертируется, весьма вольно выкрашенную в зеленые тона с хромовой окантовкой. Я далек от идеи, что Вильямс выбрал этот цвет для пущего контраста со своими волосами, но такая мысль поневоле пришла мне в голову. Иногда можно, как это ни странно, сделать некоторые выводы о людях, глядя на машины, которые они для себя выбирают.