На линии огня. Слепой с пистолетом

— Они раскритиковали тебя и других агентов, — мурлыкал Бут, причудливо комбинируя в тоне сочувствие и презрение, — за то, что вы якобы выпивали в предыдущий вечер. Можно подумать, что Кеннеди был бы жив сегодня, если бы Фрэнк Хорриган в тот день улегся в кроватку в 10 часов! Почему, это же просто смешно.

— Возможно, они были правы, — сказал Хорриган совершенно искренне.

— Нет, нет, Фрэнк… это же чушь. Ты же хотел, чтобы президент ехал в крытом лимузине. Ты же умолял своего дружка… «Джек, Джек»… Я даже слышу, как ты говорил это: «Джек, ты должен позволить охране находиться впереди и по бортам твоего дурацкого лимузина!» Но нет. Он был политиком. Наш вихрастый симпатичный мальчуган.

Хорриган выстрелил глазами в Кардуччи за электронным пультом, его взгляд словно молил: «Ну когда же ты засечешь этот затраханный звонок?» Кардуччи в наушниках закивал головой, точно уверяя: «Сейчас, сейчас мы его заполучим».

— Он же не позволил тебе нормально работать, твой дружок Джек, не правда ли? Он должен был понимать. Он знал, что не был мистером Любимчиком в Техасе. Он знал, что по меньшей мере с полдюжины группировок желали его смерти. Знаешь, что я думаю, Фрэнк?

Неохотно он спросил: «Что ты думаешь, Бут?»

— Я думаю, что у него было желание смерти. Я думаю, что он хотел подохнуть, подобно своему старшему брату Джо, героически. Все старички тащились тогда от Джо. И я думаю, что Джеку было наплевать на то, что его смерть разрушит жизнь тебе… или, там, вгонит страну в смуту. Нет. Он был самовлюбленным ублюдком. Его собственная слава была его желанной, его единственной целью. А как ты думаешь, Фрэнк? Мммм?

Сердце Хорригана колотилось и готово было выскочить из грудной клетки. Он вспоминал ехидное замечание Харри Сарджента о том, что Бут умеет разбередить ему душу. Сарджент был прав, и Хорриган обязан был хранить спокойствие.

— Прекрасно, у тебя есть право на собственное мнение, Бут, — сказал он, впившись глазами в Кардуччи, а тот почти не колебля воздух, шептал: «Еще бы несколько секунд».

Лилли кусала пальцы, в ее глазах стояли слезы.

— Я думаю, это больше, чем просто мнение, Фрэнк. Тебя предали так же, как предали меня.

— Да, так кто же тогда предал тебя?

Хорриган услыхал, как Кардуччи прошептал Окуре: «Не думаю, чтобы сейчас он использовал свои примочки…»

А в ухе все также бубнил голос Бута, все тем же безжалостно бесстрастным тоном.

— Те же люди, Фрэнк. Те же самые люди, что предали тебя… они предали и меня. Это часть того, что нас связывает. Но знаешь что, Фрэнк? Я даже не сержусь, нисколько.

— Нисколько?

— Мой час еще придет, неизбежно. Вопрос в другом… Наступит ли твой?

— А кто сказал, что я жду его, Бут?

— Ты же понимаешь, о чем я? — и он захихикал в трубку. — Я думаю, что ты вляпался в дерьмо куда глубже, чем я…

Хорриган изо всех сил стиснул микрофон трубки. Он не прошептал, а скорее резко выдохнул Кардуччи:

— Сколько еще, твою мать, я должен выносить эту сволочь?

Глаза Кардуччи вспыхнули.

— Боже! — воскликнул он, и вполголоса добавил. — Он прямо через дорогу! Лафайет-парк! Задержи его!

Зал ожил. Кампанья был уже на пульте, мельком раздавая приказы, агенты набрасывали плащи, брали оружие.

— Бут? — спросил Хорриган.

Из трубки доносился столь же навязчивый, как и вкрадчивый голос Бута, долгий гудок.

Он бросил трубку на стол и ринулся к двери, пробивая себе дорогу вперед. Каблуки обрушивались на мраморный пол и наполняли эхом древний коридор. Хорриган, Д’Андреа, Лилли и два других агента друг за другом влетели в холл, едва не сбив с ног совершенно перепуганную пожилую секретаршу.

С револьвером в боевой готовности в руке, Хорриган почти скатился с гранитных ступеней Старого административного здания, остальные бежали за ним. Внизу к ним присоединилась пятерка агентов Секретной службы в форме. Прохладный осенний ветерок подталкивал их в спину, освежал, как глоток родниковой воды. И хоть сердце выпрыгивало из груди, Хорриган чуял запах победы, он мог достать этого ублюдка сейчас!

С Хорриганом во главе группа выскочила на авеню Пенсильвания. Один из людей в форме взял на себя роль автоинспектора, без свистка он перегородил дорогу, и завизжали тормоза, и брань посыпалась с водительских мест.

Но, ворвавшись в парк, Хорриган не увидел никого кто бы скрывался, быстро убегал или держался бы по дозрительно. Все было как всегда: пестрая тряпье нг бездомных и деловые костюмы на отдыхающих служащих Административного здания и еще с полудюжинь учреждений, расположенных неподалеку.

Безумное возбуждение и спешка дали о себе знать и он остановился, пытаясь перевести дух. Он не замечал прохлады, пот со лба заливал глаза. Он стер его и начал осматриваться. Остальные агенты бежали к телефонной будке в дальнем конце парка, все происходило как на пленке, на фоне величественных декораций Белого дома.

И опять все было бесполезно: брошенная трубка беспомощно раскачивалась на шнуре.