На линии огня. Слепой с пистолетом

Сарджент обернулся к нему, самому приближенному к президенту охраннику.

— Только не говори мне, что ты заодно с этим чудилой! — он игриво погрозил пальчиком Уоттсу. — Я же просил тебя, чтобы ты держал его подальше от меня.

Кампанья резко прервал его:

— Фрэнк Хорриган возглавляет это расследование. Он занимается Лири с самого первого дня. Я бы предложил вам послушать его.

Приняв замечание за упрек, глава администрации поглядывал на исполнительного директора, ответственного за охрану президента, точно размышляя, стоит или не стоит поддерживать марку. Вместо этого Сарджент, казалось, сжался, опустил плечи и сложил руки, словно собираясь помолиться, однако его унылая физиономия была постно атеистична.

— Послушайте, люди… — начал он угрюмо и неожиданно даже смиренно. — Я иногда забываю, что мы из одной команды. И я должен примириться с вами. Я хочу, чтобы вы поняли, почему я так протестую. Это не мое решение.

Хорриган посмотрел на Лилли, и выражение ее лица показалось ему таким замогильным, каким сейчас он ощущал себя сам. Кампанья побледнел, а Уоттс опустил глаза.

— Президент уже принял решение, — мрачно говорил Сарджент. — Он заявил, что лучше умрет, чем проиграет.

Тишина укутала комнату, словно черная вдовья шаль.

А потом тихими и продуманными словами, сдержанным тоном глава администрации обсудил с Секретной службой варианты изменения стандартных процедур, необходимых для этого жизненно-важного и опасного путешествия.

В тот же вечер за своим столом в Старом административном здании Хорриган опять изучал фотопринт «ЮЗ СКЕЛЛУМ ЛА». В своем блокноте он перепробовал все возможные анаграмматические сочетания, чтение сзади наперед — и ничего. Его стол был завален новыми компьютерными фотороботами Лири.

Заслышав звук шагов в почти опустевшем офисе, он обернулся и увидел Лилли, приближающуюся к нему. Он любил ее легкую походку и то, как она умудрялась носить мужские брючные костюмы, словно вечерние платья. Он приветливо улыбнулся: «Агент Рейнс».

— Агент Хорриган, — точно так же улыбнулась она в ответ. Она положила ладонь на его стол. — Мне передали, что ты хотел видеть меня.

— Присядь, пожалуйста, — он пододвинул к ней стул из-за стола, и она села, положив ногу на ногу и терпеливо ожидая.

Он продолжил, стараясь говорить сдержанно, насколько мог:

— Я хочу ассистировать тебе в лос-анджелесском деле.

Она не то что бы нахмурилась, но неудовольствие явно читалось на ее лиде.

— Что с тобой, Лил? Ты же была на моей стороне у Сарджента сегодня.

Она тщательно подбирала слова.

— Я думаю… может быть, ты чересчур близко принимаешь все это.

— Ты имеешь в виду, слишком близко к тебе?

— Это не совсем то, что я имею в виду. Слишком близко к Лири.

Он подвинул свой стул немного ближе к ее.

— Именно поэтому я и хочу быть там, Лил. Я могу вычислить его, узнать его, больше никто не сможет, правда.

— Фрэнк… — ей было действительно трудно говорить. — Даже Билл Уоттс принял твою точку зрения, по крайней мере, почти, но когда Сарджент сказал о том, что ты перестарался… Короче это мнение разделяет не один Сарджент.

— И ты тоже разделяешь его, Лил?

Она ушла от ответа:

— Я забочусь о президенте.

— Ты обязана. И я.

— Это не то, о чем я говорю. Эта поездка в Лос-Анджелес решающая для перевыборов, а ты… Ты сам говорил, что и гроша не поставишь на его честь и достоинство.

Он пожал плечами:

— Я много чего говорю, когда не в себе.

— Последнее время ты частенько не в себе, Фрэнк.

Он вздохнул, стараясь скрыть свое расстройство или растущее возмущение:

— Лил, если ты думаешь, что я хочу поехать в Лос-Анджелес, чтобы быть поближе к тебе…

— Я никогда не говорила этого.

— Нет, но разве не этого ты больше всего боишься? Меня, совершающего еще одну попытку? А может, наоборот, это то, чего ты ищешь?

Она покраснела:

— Иногда ты чертовски задаешься…

— Так же, как ты, беспощадно правдива. Хорошо, я обожаю это. Тогда скажи мне со всей беспощадной честностью, что твое нежелание взять меня с собой никак не связано с нами, и я поверю тебе. Тогда я пас, насовсем.

Ее плечи ослабли, усталая улыбка посетила ее уста.

— Хорошо. Наверное, это действительно как-то связано с нами. В конце концов, я отвечаю за важнейшее в президентской кампании событие. Ты знаешь, насколько это огромная работа.

— И ты не можешь позволить себе никак отвлекаться.

— Да.

— Хорошо, а что если я пообещаю тебе одну вещь? Я хочу работать с тобой в деле. Строго профессионально.

— Я не знаю….

Он хотел этого, он нуждался в этом. Для себя. Для Д’Андреа.

Он наклонился вперед и прикоснулся к ее руке.

— Пожалуйста, — повторил он. — Кроме того, как ты можешь упустить такой шанс? Работать с живой легендой? Единственным действующим агентом, потерявшим уже президента.

Она вздрогнула. Потом медленно вдохнула воздух и так же медленно выдохнула. Провела свою руку под его до тех пор, пока не коснулась его ладони, сжала ее, встала и пошла.

«Обернись, Лил, — думал он, — обернись…»

Она обернулась, улыбнулась и едва заметно кивнула ему.

Но кивнула.

— Спасибо, Лил, — сказал он, когда она ушла.