На Марс!

– Я не знаю, что тебе сказать.

– Когда кончится воздух, мы задохнемся, а может, эту чертову дверь вырвет и… мы точно так же задохнемся.

Свист из щели в двери сменился гулом.

– Будет больно, – произнес Ваня без каких-либо эмоций.

– Больно.

– Смерть будет не быстрой?

– Секунд двадцать ты будешь биться в конвульсиях.

– Есть и пострашнее виды казней.

– Нас кто-то приговорил?

– В какой-то степени да.

– Кто?

– Любой родившийся может считать себя приговоренным к смерти.

Гул перешел на тихое шипение. Воздух покидал пространство подвала все быстрее.

– Ваня (Клим сделал паузу), что происходит? – тихо произнес он.

Иван пожал плечами, разведя руки немного в стороны.

Раздался грохот. В ту же секунду троих людей высосало из подвала. Перед Иваном мелькнул Клим, крича что-то нечленораздельное. Пролетая помещение подъезда, Ваня ударился ногой об угол, на секунду застряв, прижатый к стене, после чего его вынесло в бескрайнее пространство космоса. Острая боль из-за сломанной голени врезалась в мозг. Он открыл рот, пытаясь кричать. Воздух выдавило из его легких в вакуум. В ушах звенело, а глаза щипало так, что спазм в сломанной ноге отошел на задний план. Огромное железобетонное здание висело неподалеку от Ивана. Сжав кулаки, он кинул взгляд в сторону солнца. Круглый диск потерял свои правильные геометрические очертания и стал похож на растекающееся пятно желтой краски. Бесформенное и безобразное. Отсутствие гравитации перемешивало все во вселенной. Лишало привычных контуров и очертаний. Фундаментальный закон, на котором было основано все, что мы можем понять, перестал существовать. Материя безвольно расползлась по пространству. Иван потерял сознание.

* * *

Оказавшись в своей кухне, Иван упал на пол, схватившись за ногу.

– Убей меня! Я не могу так жить! Хватит! – кричал он. Нога была цела. С отдышкой лежал и смотрел на свою голень.

– Какие же вы все уроды. Моральные ублюдки… И авторы, и читатели… Все вы, кто это видит! Шли бы вы в задницу! Наслаждаетесь страданиями персонажей! Вам весело. Все более изощренные способы идут в работу. Редактор будет доволен? А, Макс?!

Протер глаза пальцами.

– Что я еще должен испытать? – спросил он. – Что я еще должен ощутить, чтобы читатель был счастлив? Чтоб он развлекся, глядя на все это. Кого волнует, что я говорю… я же просто буквы.

– Не могу сейчас говорить, – ответил я Ивану, – он не дает мне времени.

– Ты же пишешь все это для того, чтоб книгу эту свою убогую продать! Как можно больше продаж сделать! Только я‐то тут при чем?! Почему я?! – Иван кричал в пустоту: – Ты не псих, ты просто извращенец!

Ваня повернулся на спину и распластался по полу, раскинув руки в стороны.

– Закончи уже все это… я ненавижу тебя.

* * *

Иван, 35 лет

– Сынок наш любимый приехал, – накинулась на Ваню с порога мама, – раздевайся скорее, давно так не заезжал-то. Отец, иди встречай гордость нашу!

– Мам, перестань, – произнес Иван.

– Давай-ка сюда. – Она взяла его куртку и повесила на крючок.

Отец стоял в дверях кухни и с улыбкой смотрел на сына.

– Здорово, бать, – произнес Ваня.

– Здорово, – протяжно ответил отец, и они пожали друг другу руки.

– Это вам, – Иван протянул отцу пакет.

– О, чего это у нас, – отец заглянул в пакет, – вижу торт, мать, ну ставь чайник.

– Какой торт? Я салатов наготовила! Мясо в духовке! Сначала поедим как следует, – сказала она.

– Да я ненадолго, у меня сегодня важный день, – сказал Ваня, – мне еще в контору надо заехать, да и водитель ждет.

– Вадик, что ли? – спросила мать.

– Ну а кто же еще.

– Так позвал бы его тоже.

– Я предложил, он сказал, что лучше в машине посидит, фильм посмотрит.

Они прошли на кухню. Ваня сел за стол.

– Мы про тебя новости смотрим, – сказала мама, доставая тарелки из шкафа, – так гордимся с отцом. Все соседи про тебя знают, у нас спрашивают постоянно, как там у Ивана дела, а мы говорим, что дела идут, дела в гору прут, все хорошо у сыночка.

– Окно хоть откройте, опять накурили, – сказал Ваня.

– Сейчас, сейчас. – Отец дотянулся до ручки и приоткрыл окно.

– Наделала твоих любимых салатов, – говорила мама, суетливо расставляя посуду на стол – петушиный, с крабовыми палками и чипсами, а отец в субботу на рыбалку ездил…

– Ни хрена рыбы нет, – сказал отец, – одна шпана на крючок прыгает.

– Шпана не шпана, а уха-то какая вышла. – Мать достала половник и принялась разливать суп в тарелки.

– Мне много не наливай, – сказал Ваня.

– Весь месяц про вас с Каменевым говорят, – сказал отец, – ну вы даете, конечно. Вот это я понимаю – мой сын.

– А я всегда в него верила, – сказала мать, – он у нас особенный. Самый умный!

– Да, да, – произнес Ваня без каких-либо эмоций, – верила.

– А чего? Не верила, что ли? – спросила мать.

– Да верила, верила, – сказал Ваня.

– Ты бы к нам почаще заезжал бы. – Мать поставила тарелку ухи на стол перед Иваном.

– Да я бы рад, но дел по горло, – сказал Ваня. – Ложку мне дайте, что ли.

Мать дала Ване ложку и расставила остальные тарелки с супом на столе.

– Ну что, приятного всем аппетита, – сказал отец.

– Как у вас здоровье? – спросил Ваня и зачерпнул ложкой уху.