На мягких лапах (СИ)

  Отправляться спасать Ивильмиру с Дэреком не предупредив никого было глупо - это понимал даже хвост Мелкой. Поэтому в одном мелком городке (в большие мы не совались из-за отсутствия у монашки документов) Священной земли Лида наняла посыльных, которые должны были доставить письма: Вальмиру, Лодгарасу Артасару (я попросила, от чего девушка пришла в святой ужас), Киану, какому-то там главному мастеру в храм Гере, Хейсе Эджерай (это уже предложила сама девушка) и заместителю капитана дневной стражи Овинору Картэру (это уже попросил Икар). Хотя в оставленной нам сумке и лежали несколько свистков от шершинов, но монашка ими пользоваться не умела, поэтому приходилось разграблять Ивильмирен кошелек, в котором насчитывалось около трех тысяч золотых монет.

  Связь с валькирией тянула меня в Пустошь. Как сказала Лида: повезло, что из Лэстэрин мы вышли через восточные ворота, откуда до Священной земли было ближе всего, а там по прямой и до "Вилского перевала" идущего через Ледяные Горы, который выведет прямо к Истаре - королевству людей в Пустоши. Нам потребовалось всего пять дней, чтоб добраться до окраиной деревни Священной земли под названием "Сухонька", где мы и решили заночевать. Деревня была большая, поэтому Лида остановилась напротив одного дома, возле которого на лавочке сидели две молодые женщины, щелкающие кабачковые семечки. У одной из женщин запах был курятника, у другой свинарники, притом настолько сильный, что собственный запах вовсе не чувствовался.

  - Доброго вам дня, - спешившись, вежливо поздоровалась монашка.

  - Ну, доброго, - ответили женщины в унисон, с интересом оглядывая девушку.

  Нам - то есть мне и Икару - они не как не удивились, что было, по меньшей мере, странно. По пути сюда мы перевидали толпу удивленных и ошарашенных двуногих, а в одной деревни нас вообще приняли за оборотней и попытались словить, чтоб спалить на костре. Мы ели лапы оттуда унесли.

  - Не подскажите, пожалуйста, где у вас ближайший постоялый двор? - спросила с приветливой улыбкой наша двуногая, убирая морду лошади, которая лезла укусить ей ухо.

  Лошадь Лида купила молодую, рыжую и наглую, а еще почему-то любящую кусать уши, притом не только двуногих. В первый день она так напугала Мелку, что та шарахалась от нее как от веника, и даже на уговоры хозяйки сесть на ручки отказалась, от чего мне пришлось два дня тащить ее на себя, пока она не привыкла к Вэре. Так лошадь назвал предыдущий хозяин, который с радостью продал ее всего за пять золотых.

  - А ты кем будешь? - спросила женщина, которая, по-видимому (точнее по запаху), разводила курей.

  - Лидой, - слегка смутившись, представилась девушка.

  Двуногие переглянулись, после чего весело рассмеялись, вогнав монашку в еще большее смятение.

  - В смысле, ты человек иль существо под личиной? - пояснила уже та, которая разводила свиней.

  Лида на секунду растерялась, так как вообще-то была человеком под личиной, а потом ответила:

  - Человек.

  - Тогда тебе в "Милкин Хвост", - вновь сказали они одновременно.

  Выслушав маршрут до постоялого двора, монашка поблагодарила женщин и, взяв лошадь под узды, направилась в центр деревни.

  Постоялый двор был огорожен высоким забором, а над массивными, двухстворчатыми воротами с дверью и маленьким окошкам, висела вывеска с красиво выведенной надписью "Милкин Хвост". Притом буква "т" была выложена из веревки, конец которой свисал аккурат двери и был сделан виде коровьего хвоста, только вместо кисточки висел колокольчик с розовым бантом.

  Дверь была почему-то закрыта, поэтому Лида позвонила в колокольни и спустя пару минут открылась окошко, в котором на секунду показались глаза. Одна из створок ворот слегка отодвинулась и из появившейся щели высунулась голова девушки в желто-синей косынке. Пристально оглядев монашку цепким взглядом зеленых глаз, она спросила, слегла ворчливо:

  - Человек? Переночевать?

  - Да-да, - смущенно ответила Лида, несколько раз кивнул головой.

  Девушка перевела взгляд на нас, уважительно хмыкнула и сказала уже более миролюбивее:

  - Ирусанов можешь взять в комнату, но собаку оставишь на улице.

  - Хорошо.

  - Тогда проходи. - Створка ворот отодвинулась до стены, давая нам спокойно пройти.

  Внутри оказался просторный двор, по левую сторону которого размещалась конюшня, прямо трехэтажное здание, а справа продолговатый дом, судя по запаху, совмещенная кухня и обеденная, а свободный клочок земли у забора был заставленный телегами.

  Девушка, на несколько лет старше моей двуногой, повернулась налево и закричала:

  - Шур!

  Из конюшни выбежал сутулый, худощавый паренек, несся за собой сладковатый запах свежего навоза. Двуногая, когда тот застыл в прыжке от нее, поморщила, махнула ладошкой возле носа, кивнула в нашу сторону и приказал: