На милость дня. Былинки

Было чувство тревожным и сильным,
А желанье – большим и прямым:
Так хотелось прославить Россию
Небывалым открытьем своим!
Но тянулись унылые будни,
Распирала нас тайная злость:
Махинаторы были и блудни,
Открывателей не завелось.
И привычной дорогой отцовской
Уходили мы в цех и в забой,
И гордились рабочей спецовкой,
Как единственно верной судьбой,
И читали впервые, не веря,
Что буржуйской мошне на поклон
Хитроглазо-валютные звери
Ускользали от нас за кордон.
И завзятым врагам на потребу
За деньгу поносили взахлеб
И Отечества бывшего небо,
И вскормивший их некогда хлеб.
Нам такая судьба не годилась;
Дети кровные

отчей земли,Никакую фальшивость и гнилость
Мы с рожденья терпеть не могли.
И поныне, отнюдь не спесивы,
В назначение верим свое:
Пусть не сделались Славой России —
Мы не стали Позором ее…

Виктор Коротаев

Мелодия, как зов простого горна

Литература неточно отражает жизнь. Более того, она отражает чье-то видение жизни, а не саму жизнь. Человеческая жизнь наполнена высоким и низким, молитвой и бытом, грязным и чистым. Наша мысль скачет с одного на другое – и человек почти одновременно думает и о смерти, и о стирке белья. Жизнь нельзя разделить на периоды и главы; в гениальной эпопее Горького «Жизнь Клима Самгина» текст идет без разбивки, Меня поддерживает и Лев Толстой: «Здоровый человек обыкновенно мыслит, ощущает и вспоминает одновременно о безчисленном количестве предметов, но имеет власть и силу, избрав один ряд мыслей или явлений, на этом ряде остановить свое внимание».

Литература очищает, уплощает мысли и поступки человека, обедняет их, делает плоскими, последовательными, На самом деле мыслительный процесс принятия решений происходит совсем иначе – прислушайтесь к своим скакунам-мыслям,

Литература вынуждена излагать мысли и поступки раздельно, более того, с усложнением действия и увеличением лиц одновременное действие растягивается в сложное последовательное изложение. Кроме того, литература не в состоянии вместить мысли персонажей, предшествующие поступку, и все это приводит к искажению действительности в пространстве и времени. Высказанная мысль есть результат мысленной борьбы противоречия мыслей. Швейцарский писатель Дюрренматт сказал: «Писать – значит устраивать очную ставку с действительностью».

Литература есть условность. Читающий человек производит колоссальную мыслительную работу, переводя плоскость написанного в свойственное человеку объемное восприятие. Настоящий писатель с помощью имеющихся в его распоряжении литературных приемов помогает читателю перевести писательские символы в некую реальность, более или менее близкую к идеалу. Вся настоящая поэзия соткана из символов; поэзия говорит образами и поэтому уже ближе к Истине. Книга устремлена к знанию, поэзия – к чувству.

Несовершенство и беда литературы – в способе изложения. «Нет ничего на свете сильнее… и безсильнее слова!» – восклицал Иван Тургенев. Возможно, в будущем появятся произведения, основанные на иных принципах изложения – появились же трехмерные шахматы. А пока читатель занимается безпрерывной расшифровкой писательских криптограмм.

Чищу книжные полки,
Убираю излишек.
Время мудрой прополки
И насущнейших книжек.

Видно, с возрастом все же

Мы взыскательней судим
И становимся строже
К сочиненьям и людям.

Что-то вдруг устарело,

Что-то вновь зазвучало.
Безпощадно и смело
Счет ведется сначала.

В нашем веке спешащем

Так нужна долгосрочность.
Знаменитых все чаще
Проверяем на прочность.

С полок рушим осколки

Отработанных истин.
Чистим книжные полки.
Не себя ли мы чистим?

Яков Хелемский † 2003

* * *

Намедни пришел ко мне хороший знакомый. Грязь на дворе, и ноги мокрые.

– Натопчу я вам, – смущается посетитель.