На милость дня. Былинки

Людмила Татьяничева

…Обложили! Обложили меня, как волка! Люди-и-и! Остался ли еще уголок на земле, где человек кормит животных с рук, пьет родниковую воду, не принимает лекарств, с наслаждением валяется на изумрудной траве и не боится потерять ценности, потому что их у него нет. Я ухожу туда жить. Ухожу навсегда! И плотно закрываю за собой дверь, чтобы сохранить вам тепло – по вашей прибитой гвоздями просьбе…

…Не на равных играют с волками

Егеря, но не дрогнет рука!
Оградив нам свободу флажками,
Бьют уверенно, наверняка.

Волк не может нарушить традиций.

Видно, в детстве, слепые щенки,
Мы, волчата, сосали волчицу
И всосали – «Нельзя за флажки!»

…Наши ноги и челюсти быстры.

Почему же – вожак, дай ответ —
Мы затравленно мчимся на выстрел
И не пробуем через запрет?

Волк не может, не должен иначе.

Вот кончается время мое.
Тот, которому я предназначен,
Улыбнулся – и поднял ружье…

Я из повиновения вышел

За флажки – жажда жизни сильней!
Только сзади я радостно слышал
Удивленные крики людей.

Рвусь из сил и из всех сухожилий,

Но сегодня – не так, как вчера!
Обложили меня! Обложили!
Но остались ни с чем егеря!

Владимир Высоцкий † 1980

Имя – Александр

Это и любительское исследование, и повод поразмышлять. Иногда я играю в такую игру: приходит в редакцию посетительница и представляется: «Валя». А я ей в ответ: «Ваше имя!» Она удивляется, а я честно: «Понятия не имею». Но все равно знаю наверняка, что имя ее словно к ней привязано: и внешность имени соответствует, и характер, и привычки, и одежда, и движения рук, и даже напевность речи. У меня этот процесс сам по себе происходит, без моего участия. Но она Валя – и только!

«…родился Акакий Акакиевич против ночи, если только не изменяет память, на 23 марта… Родительнице предоставили на выбор любое из трех, какое она хочет выбрать: Моккия, Соссия или назвать ребенка во имя мученика Хоздазата. «Нет, – подумала покойница, – имена-то все такие».

Чтобы угодить ей, развернули календарь в другом месте: вышли опять три имени: Трифилий, Дула и Варахасий. «Вот ведь наказание, – проговорила старуха… – Пусть бы еще Варадат или Варух, а то Трефилий и Варахасий»… «Ну, уж я вижу, – сказала старуха, – что, видно, его такая судьба. Уж если так, пусть лучше будет он называться, как и отец его. Отец был Акакий, так пусть и сын будет Акакий». Вот так и произошел у писателя тихий, ничем не замечательный, беззлобный (от гр. «акакиа») и несчастный человечек из «Шинели» Гоголя Акакий Акакиевич Башмачкин. Но продолжим наше исследование.